– Уволился.

– А, понятно. Мы уже уходим.

– А это кто? – Лешка уставился на Арсения, замершего на входе. – Новый хахаль твой, что ли?

– Даже если и так, тебя это не касается, – ответила я, разыскивая поводок. – Где поводок, Леш?

– Почему это я должен тебе говорить? И вообще, собаку не отдам.

– С какой это стати? Собака моя, – решила, что уведу Шерли и так.

– Именно поэтому ты за ней два месяца не являлась. – Лешка скрестил руки на груди. – Пошли вон отсюда, оба. Шерли живет здесь.

– Пойдем, девочка, – потянула собаку к двери, и она побежала за мной, радостно повизгивая.

– Стоять!

– Леша, ну чего тебе нужно?

Смотрела на чуть полноватое лицо, соломенные волосы, глаза с прищуром и спрашивала себя, как могла когда-то любить этого человека. Любовь воистину слепа, у меня был шанс в этом убедиться.

– Марина, хватит. – Арсений отстранил меня и остановился перед Лешкой. – Поводок где?

– Слушай, ты вообще здесь кто? Убирайтесь оба, иначе вызову полицию, и рассказывайте, как попали в чужую квартиру.

– А ты нас пригласил, – недобро усмехнулся Арс. – В гости. Дверь не взломана, собака даже не лаяла. А с Мариной ты давно знаком, все соседи подтвердят. Давай договоримся полюбовно. Марина, у тебя с собой деньги есть?

Я кивнула. Только пару дней назад сняла немного с банковской карты.

– Дай этому убогому пару тысяч, пусть радуется.

– Это ты кого убогим назвал? – набычился Лешка и пошел на Арса.

– Эй, вы что делаете? – попыталась вмешаться, но Арсений точным движением снова зашвырнул меня за спину. – Мальчики!

– Ну, попытайся, – тихо, угрожающе сказал Арс, и я поняла, на чьей стороне будет победа. Лешка тоже понял.

– Пять штук, и забирай свою псину, – выплюнул он злобно.

Я достала кошелек и отсчитала пять зеленоватых купюр.

– Поводок и документы на собаку, – потребовал Арс.

– Сейчас.

Лешка на минуту скрылся в гостиной, а вернулся с поводком и паспортом Шерли. Я защелкнула карабин и увлекла собаку к лестнице, а Арс что-то тихо шепнул Лешке и только потом догнал меня.

– Ключи! – крикнул Лешка вслед.

– В замке, – отозвалась я.

Мы услышали, как с грохотом захлопнулась дверь.

– Ну вот, а ты боялась, – улыбнулся Арсений, а у меня впервые появились сомнения в его педагогическом опыте. Слишком уж хищно он глядел на Лешку, в нем чувствовалась внутренняя сила и готовность любого поставить на место.

– Что ты ему сказал? – спросила Арса.

– Это неважно.

Мой спутник скользнул за руль, а мы с Шерли забрались на заднее сидение. Собака пыталась залезть мне на руки, позабыв, что давно уже не щенок. Я гладила теплую шерсть. Наконец-то! Автомобиль заурчал и покатился в обратный путь. Вот и все, ничего страшного. Но сердце все равно отчаянно стучало в груди. Хорошо, еще Арс поехал со мной. Иначе я бы не смогла выйти из ситуации «с наименьшими потерями». До сих пор трудно видеть Лешку. Нет, конечно, я его больше не любила, но расстались мы нехорошо, и сейчас по-прежнему было неприятно.

Покосилась на Арса в зеркало заднего вида. Снова некстати вспомнился вчерашний поцелуй. И почему я все время его вспоминаю? Но одно стоило признать – я ни с кем не ощущала себя такой защищенной, как сейчас с Арсением. Правда, начинала подозревать, что в его прошлом есть куда больше, чем педагогическое образование.

– О чем задумалась? – безмятежно улыбнулся он. Может, показалось?

– О том, как ты поставил Лешку на место, – ответила честно. Ладно, почти честно, потому что думала обо всем и сразу.

– Мразь он, Лешка твой. Видели таких, – хмыкнул Арс. – Строят из себя пуп мира, а как доходит до дела, так и хвост в кусты.

– Это точно.

Заметила, что тоже начала улыбаться. И вся ситуация, сложившаяся вокруг меня за последнее время, перестала казаться такой уж страшной. Автомобиль остановился. Я увлекла Шерли за собой на задний двор.

– Сюда, девочка, – трепала ее по загривку. – Тут ты теперь будешь жить. Только никого не кусай, ладно?

Впрочем, в этом я не сомневалась – Шерли, хоть и обладала внушительными зубами, вспоминала об этом, только гоняясь за котами. К слову, ни один кот не пострадал. Открыла задвижку на вольере, но Шерли никак не желала туда заходить, вместо этого скакала вокруг меня и ластилась. Ничего, привыкнет. Площадь вольера оказалась такой большой, что ей уж точно не будет тесно. Заметила: внутри уже появились новенькие миски. Тамара постаралась, больше некому. С усилием все-таки заставила собаку войти в вольер и закрыла задвижку.

– С новосельем, – еще раз погладила мокрый нос. – Давай-ка поищем тебе вкусненького.

Шерли, конечно, не желала со мной расставаться, но выбора не было. Только до дома дойти не успела.

– Это что такое? – Данил появился из-за угла. В окно увидел, наверное.

– Моя собака, – ответила я. – Ее зовут Шерли.

– Вижу, что собака. Кто разрешал ее сюда привозить?

– Дань, это и мой дом тоже. Она никому не помешает, – постаралась загасить конфликт, но когда Данил кого-то слушал?

– Ты даже не спрашивала! – упорствовал он, но я не собиралась расставаться с Шерли.

– Знаешь? – замерла перед ним. – Я – взрослый человек и в твоих разрешениях не нуждаюсь. Шерли остается. Разговаривать не о чем. А если у тебя понизилась температура, так займись учебой.

И пошла прочь. И почему ему всегда нужно испортить мне настроение? Внутри поселилась горькая обида. Что я делаю не так? Похоже, у меня так и не получится поладить с этими детьми.

– Подожди, – догнал меня Арс. – Не обращай на Даньку внимания. Он же специально тебя злит.

– По-твоему, я этого не вижу? – вытерла с глаз набежавшие слезинки. – Только я тоже живой человек, и мне бывает больно. А еще не хочу, чтобы об меня в этом доме вытирали ноги.

– Марина!

Арсений заставил меня остановиться. Я прятала взгляд. Казалось, еще пару мгновений – и позорно разревусь.

– Да посмотри же на меня! – перехватил крепко, и я подняла голову. – Разве ты не понимаешь, почему так происходит? Да, детвора проверяет тебя на прочность, поскольку присматривается. Дай им понять, что тебе можно доверять. Тебе, а не кому-то другому: друзьям, одноклассникам, каким-нибудь мутным личностям.

– Я стараюсь, разве ты не видишь? – все-таки сорвалась на крик. – Стараюсь, а все как об стенку горохом! Устала, понимаешь? За эти две недели устала больше, чем за год.

– И теперь отступишь? Бросишь их?

Я молчала. Иногда такое желание возникало внутри – уехать, отказаться от опекунства. Но, во-первых, разве от этого мои проблемы исчезнут? А во-вторых, что будет с детьми? Кто станет их опекуном?

– Пойду