Мой ответ, казалось, разозлил его, его тело распухло, а челюсть затвердела как гранит. Я не поняла. Он хотел, чтобы я подумала, что он жестокий? Момент тянулся, но я не могла понять, о чем он думал.

Затем он подошел ко мне, его длинные ноги сокращали расстояние между нами. Сердце колотилось, я боролась с желанием отступить. Это было бессмысленно в любом случае. Куда я могла пойти, чтобы он не смог меня найти? Я была в ловушке здесь, в этом городе, в этом доме. Выхода не было.

Но он продолжал приближаться, наступая, словно разъяренная гора, и во мне сработал инстинкт самосохранения. Я была храброй, но не глупой.

Я отступала, пока не уперлась в стену. Блин. Теперь я действительно оказалась в ловушке.

Я отодвинулась в сторону, но было слишком поздно. Он был там, прямо передо мной, потный и почти голый. Я затаила дыхание, когда он положил руки на стену по обе стороны от моей головы, заперев меня в клетке. Я чувствовала, как подкрадывается паника. Неужели я недооценила его? Неужели я позволила дню, проведенному за прослушиванием очаровательных историй Сэла о молодом Джакомо, повлиять на мое мнение об этом человеке?

Тепло исходило от его тела, когда он нависал надо мной, его глаза были бездонными озерами густого кофе. Ухмылка скривила его верхнюю полную губу. — Вчера я избил и убил человека. Он умолял сохранить ему жизнь прямо перед тем, как я перерезал ему горло. Потом я женился на тебе, пока его кровь высыхала на моих руках и одежде. — Он придвинулся ближе, почти коснувшись меня.

— Все еще веришь, что я порядочный, piccola bambina? (маленькая девочка?)

Напоминание о его недавнем убийстве заставило меня вжаться в стену, отчаянно пытаясь увеличить расстояние между нами. Моя автономная система перегрузилась, и выброс адреналина усилил все ощущения. Я была гипер-фокусирована на этом человеке, моя кровь прила к ушам.

Его бедра встретились с моими, и я могла чувствовать тяжесть его паха против моего таза. Затем эта тяжесть начала расти и обретать форму, и я резко втянула воздух. Он становился эрегированным?

— Знаешь, что я узнал сегодня? — Его губы приблизились к моему уху. — Дон Вирга переместился по своей временной шкале. У нас всего три месяца, чтобы либо расторгнуть этот брак, либо ты должна родить ребенка.

Три месяца! Мои губы приоткрылись от удивления. Это был агрессивный срок по любым меркам.

Джакомо теперь был твердым, его эрекция врезалась в мой живот. Он качнул бедрами один раз, и я сглотнула. Он окружил меня, перегородив комнату его плечами, и я почувствовала его горячее дыхание на своей коже, когда он сказал:

— Чувствуешь это? Порядочный мужчина не стал бы возбуждаться, думая о том, чтобы быть первым членом внутри твоей киски. Порядочный мужчина не стал бы возбуждаться, думая обо всех способах, которыми он мог бы осквернить твою девственную киску, или дать тебе попробовать вкус спермы.

Еще один толчок. Мои конечности были тяжелыми и свободными, нескоординированными, в то время как устойчивая пульсация пульсировала между ног. Я не испытывала столь сильного желания раньше. Это было так, как будто я не контролировала происходящее, и я находила это ощущение одновременно захватывающим и сбивающим с толку.

— Порядочный человек, — продолжал он мне на ухо, — не станет возбуждённым, думая о том, чтобы кончить в тебя, размножаться.

Ох… Боже.

Зачем он говорил эти вещи? Я не хотела, чтобы они возбуждали, но они возбуждали. Сочетание его близости, его тела, врезающегося в мое, и низкого рокота его голоса было сильнее моего здравого смысла.

Закрыв глаза, я глубоко вдохнула через нос, но это только заставило его запах — пот и немного цитрусового мыла — затопить мою голову. Я растаяла, мои колени больше не могли меня поддерживать.

Меня удерживали только стена позади меня и гора впереди.

Когда я подняла веки, я обнаружила, что он странно на меня смотрит.

— Тебе нравится эта идея, да? Я вижу правду, написанную на твоем лице.

— Не будь смешным, — прохрипела я. — Отстань от меня.

Слова не имели никакой силы, возможно, потому что я действительно не хотела, чтобы он двигался. Если честно, я хотела изучить, что происходит, лучше понять, почему я внезапно потеряла контроль над своим телом. Тогда, возможно, я смогу лучше подготовиться к следующему разу.

В следующий раз?

Без предупреждения он снова вонзил в меня свою эрекцию — и мы оба ахнули. Влага скопилась между моих бедер, мои половые органы набухли от желания. Мне хотелось потереться клитором о него, чтобы найти облегчение от боли, нарастающей в этом крошечном пучке нервов. Будет ли лучше с другим человеком, чем когда я использую вибратор или свои пальцы?

— Вот и все, — пропел он. — Хочешь впервые попробовать член, жена? Все, что тебе нужно сделать, это попросить об этом.

Подождите, что? Он что, намекал…?

Нет, нет, нет. Это все неправильно.

Каким-то образом я собрала достаточно сил, чтобы оттолкнуть его. Он отступил назад, и я поспешила к лестнице, мои колени были совсем неустойчивы.

Это была ошибка — приехать сюда. Я никогда не должна была позволять ему…

— Эмма, — рявкнул он, когда я рванула вверх по ступенькам. Я не сбавила шага, просто продолжила идти, сосредоточившись на своем побеге. Его голос донесся до меня. — Не ослушайся меня снова. Потому что, если ты это сделаешь, я этого не оставлю. Я накажу тебя за это.

Я понятия не имела, какое наказание он задумал, но я не собиралась задерживаться, чтобы это выяснить.

* * *

В течение следующих нескольких дней я больше не видела Джакомо.

Не то чтобы я его искала. Чем меньше времени мы проводили вместе, тем лучше. Особенно после того, что случилось в подвале.

Вообще я не мастурбировала часто, хотя я знала, что это совершенно здоровая и нормальная функция организма. В Торонто я доставляла себе оргазмы, может быть, раз в неделю или через неделю. Мое либидо почти не существовало из-за давления коллежа и болезни отца.

Сейчас? После подвала?

Я была одержима. Я мастурбировала по крайней мере дважды в день, иногда больше. Это было похоже на то, как будто тело и слова Джакомо высвободили сексуальную сторону моего мозга, поток ненасытной похоти. Я жаждала удовлетворения, но никакое количество самоудовлетворения не могло полностью удовлетворить зуд.

Я пыталась чем-то себя занять и