прихрамывая, зашел на кухню. — Buongiorno, signora. (Доброе утро, сеньиора) — Он выглядел растрепанным, а его футболка была надета задом наперед.

Очевидно, я его разбудила.

— Позволь мне сделать это за тебя.

— Спасибо, но я сама. Почему бы тебе не присесть? — Я взяла его за руку и осторожно повела к острову. — Тогда ты сможешь поговорить со мной, пока я буду готовить чай.

— Прошу прощения, что не встаю пораньше, синьора. Джакомо обычно не просыпается до десяти или одиннадцати, так что мы тут не очень любим утро.

Я практически силой усадила его на табурет. — Я не жду, что ты будешь меня обслуживать, Сэл. Я не очень хорошо готовлю, но я могу заварить чай.

— Но-

— Не спорь со мной. К тому же, мне нравится чем-то заниматься. Что тебе принести? Чай? Кофе?

— Вы не должны мне угождать, синьора. Это было бы неправильно.

Я начала греть воду в чайнике. — Я настаиваю.

Его плечи расслабились, и он слегка улыбнулся мне. — Ты очень упряма для такой мелочи.

— Мне говорили. А теперь чего бы вы хотели?

— Я давно не пил чай. Если не возражаете, я бы хотел чашечку.

Я приготовила еще одну кружку и пакетик чая. — Конечно. Нужно молоко и сахар?

— Молоко, пожалуйста. — Он наклонился вперед, чтобы заглянуть в мой телефон. — У вас куча сообщений, синьора.

— Наверное, мои сестры. Просто игнорируй их.

— Вы трое близки?

— Очень. — Нет, это неправда. — Ну, раньше были. До того, как они уехали и нашли себе партнёров.

— Ваша старшая сестра замужем за доном Раваццани, не так ли?

— Да. А моя близняшка с Доном Д'Агостино. Он в Неаполе.

— Я знаю о Доне Д'Агостино, — сказал Сэл. — Также как и о Доне Раваццани. Твои сестры связались с очень могущественными людьми.

— Они влюбились. И мужчины ответили им взаимностью, и это все, что меня волнует. — Я поменяла кружки местами в микроволновке. — Вы когда-нибудь были женаты?

— Я был помолвлен один раз, до того, как потерял глаз. После этого она решила не выходить за меня замуж.

Я взглянула на него. — Она порвала с тобой после того, как ты получил травму? Это ужасно.

Он пожал плечами, но я видела обиду на его лице. — Многие люди хотят совершенства. Их смущает что-то меньшее.

— Тогда тебе будет лучше. — Я бросила пакетик чая в воду, чтобы он настоялся. — Я считаю, что именно несовершенства делают людей интересными.

— К сожалению, вы в меньшинстве.

Я подошла с кружкой и поставила ее перед ним. Затем я пошла за молоком. — Расскажи мне о Бускетта.

— Что бы вы хотели узнать?

— Начнем с отца. Каким он был?

— Дон Геро. — Сэл добавил молока в чай и размешал. — Он был жестким человеком. Жестоким. Хорошим лидером.

— Хорошо ли он относится к своей жене? К своим детям?

Он поморщился. — Это не мое дело, синьора.

— Сэл, пожалуйста. Я заперта с кучей незнакомцев, замужем за мужчиной, которого не знаю. Помоги мне.

— Люди, которые хотят совершенства? — Когда я кивнула, он сказал:

— Это был Дон Геро. Он хотел только лучшее. Не было места неудачам.

— Ты имеешь в виду бизнес?

Его торжественный взгляд встретился с моим. — Я имею в виду все.

Это было невозможно с детьми. Ожидание совершенства только создавало нереалистичные ожидания и часто приводило к повышенной тревожности у некоторых детей. Неудачи были важной частью обучения. По крайней мере, это то, чему я научилась на занятиях по психологии.

— Нино был его любимым ребенком. Старшим, видите ли. — Сэл отхлебнул чаю. — Итак, Дон Геро превратил Нино в более молодую версию себя.

— А Джакомо?

— Он сопротивлялся такому формированию.

Ах. Это имело смысл. Джакомо не казался тем человеком, которого легко согнуть или сломать. Бои, должно быть, были эпическими. — То есть детство не было счастливым?

— Здесь не было счастья, ни для кого.

Я думала об этом. Хотя мой собственный отец был добрым, я слышала истории о других домах мафии. Насилие часто не ограничивалось улицами. Иногда оно оказывалось и внутри дома. — Был ли Дон Геро жестоким?

— Что вы считаете жестокостью?

Я замерла, не донеся кружку до рта. В животе у меня расцвело тошнотворное чувство.

— Он бил жену или детей?

— Нет. — Мои плечи немного расслабились, пока Сэл не сказал: — Но есть и другие способы причинить кому-то боль, не используя кулаки.

Ой-ой-ой.

Я должна был спросить его, даже если я была в ужасе от ответа. — А его жена? Как она умерла?

— Она умерла, когда Джакомо было двенадцать. Она была очень больна в течение нескольких лет, слишком слаба, чтобы даже встать с постели. В конце концов ее тело отказало.

Детство Джакомо казалось ужасным. Воспитанный жестоким отцом, без матери, которая могла бы вмешаться или проявить хоть какую-то привязанность? По-настоящему ужасно. Наша мать умерла, когда я была маленькой, но у нас была Фрэнки. Моя старшая сестра всегда заботилась о том, чтобы о нас заботились и любили.

— Не жалей меня.

Я чуть не выпрыгнула из кожи от звука глубокого голоса Джакомо, когда он шагнул на кухню, синяя футболка была туго натянута на его мускулистой груди. Его короткие волосы были мокрыми, как будто он только что вышел из душа, и он был босиком. Он выглядел сильным и свирепым, и раздраженным.

Я сосредоточилась на чае и постаралась не смотреть на его впечатляющие руки.

— Мне тебя не жаль.

— Хорошо. — Он пошел к кофемашине. — Мой отец? stronzo (ублюдок)Мой брат? Еще один stronzo (ублюдок). И я едва помню свою мать. Мне лучше без них.

Я не знала, что сказать.

Наступила тишина, когда тихое жужжание машины заполнило кухню. Когда кофеварка закончила, Джакомо поднял маленькую чашку в своей большой руке и осушил горячую жидкость несколькими глотками. Затем он поставил чашку в раковину и направился к двери.

Я уставилась на его спину, наблюдая, как двигаются трапециевидные мышцы.

— Подожди, это все?

— Что еще?

Он наклонился, чтобы надеть ботинки, и идеальные округлости его ягодиц привлекли мое внимание. Ого, он был в хорошей форме. Оторвав взгляд, я потянулась за чаем. — Ты уходишь? Вот так просто?

— Эмма, у меня есть дела. Если тебе что-то нужно, выкладывай.

У меня на самом деле было то, что я хотела. Я не была уверена, что он это разрешит.

— Мне нужен ноутбук. Чтобы закончить занятия.

— Один где-то в офисе. Сэл может показать, где он.

— А что, если я захочу выйти?

Его лоб наморщился. — Куда бы ты пошла?

— Я не знаю. Но я не хочу быть здесь пленницей.

— Тогда иди. — Он махнул рукой в