- Да отстань ты от меня с этой матушкой Кромби,  – воскликнула Лилька,  всплеснув руками.  - Ну… просто…не хочу я!

- Ладно, так и быть,  - юноша примирительно поднял руки.  - Но вечером тебе придется принять настойку.

- Вот вечером и приму.  А сейчас…

- Сейчас хотя бы скажи,  что тебя мучает!

Лильке ужасно хотелось сказать что-нибудь резкое,  чтобы Вальтер отвязался.  Она сама не понимала,  что происходит.  Просто внезапно испортилось настроение.  Но ведь так не бывает! Всему нужна причина.  А тут… что случилось? Девушка пыталась разобраться в себе,  а Валька сбивал настрой.  Нет,  он хороший друг,  Вальтер фон Майнц и целуется здорово,  но иногда становится прямо-таки как наседка.  Они бы с бабушкой друг друга хорошо поняли.  Та тоже вечно досаждала внучке своей заботой.

- Да ничего меня не мучает,  отстань,  - отмахнулась она,  но,  заметив,  как дрогнуло лицо друга,  поспешила смягчить тон: - А.  впрочем,  давай свою настойку! Может,  полегчает…

Вальтер сорвался с места так быстро,  что девушка даже похвалила себя за находчивость.  Все-таки огорчать Вальку не хотелось – он так искренне о ней заботится, так переживает.  Пока она болела, то и дело в гости заходил,  пытался развлекать.  И о Левке заботился…

Взгляд упал на кошачью корзинку.  Пустую корзинку.  Лёвушка…Где-то он сейчас? Кот – который вовсе и не кот,  как оказалось! – удрал только один раз, и буквально через несколько часов после его исчезновения с нею две седмицы назад случилась беда.  И вот – опять… Боги…

Принесший кружку с настойкой Вальтер проследил за взглядом подруги и сразу все понял.

- Это из-за Левиафана,  да? – прошептал он,  опускаясь перед девушкой на колени.  - Ты за него переживаешь?

Она молча кивнула,  делая первый глоток.

- Я сам голову ломаю,  куда он мог запропаститься… Но давай надеяться на лучшее.  Он не мог просто так пропасть.  Он же необычный кот.  Он – твой Покровитель и…

- Вот именно,  - Лилька вцепилась в кружку двумя руками.  - Покровитель.  А я…

- Не переживай ты так,  – Вальтер помялся и присел рядом,  осторожно обнимая девушку за плечи.  – Он обязательно найдется! Левиафан не такой кот,  чтобы просто так пропасть.  Он сам может за cебя постоять.  И ты не одна, ты со мной,  а я тебя никому не дам в обиду! Ну,  хочешь,  я схожу и поищу его?

Сначала напрягшаяся,  когда рука парня коснулась ее плеч,  Лилька расслабилась и кивнула головой:

- Поищи,  Валь…пожалуйста…

Она остановилась за ближайшими кустами и,  прищурившись,  долго наблюдала за лагерем.  Голосов отсюда слышно не было,  и это очень огорчало.  Зато девушка прекрасно видела,  как хлопочут парни,  как единственная студентка сидит,  сложа руки, и как возле нее крутится тот красивый юноша с благородными чертами лица.  Эх, и везет же некоторым! Сама Она по ряду причин не была избалована мужским вниманием.  Ей уже исполнилось двадцать лет,  но у девушки не имелось даже ухажера.  Парни и мужчины обходили ее стороной,  а все из-за отца.  Иногда Оне хотелось,  чтобы ее родители не были ее настоящими родителями – мол,  кто-то просто подкинул им на крыльцо сиротку,  они воспитали девочку,  как родную дочь,  но где-то в укромном уголке свято хранят обрывок кружевной пеленки,  в которую было завернуто найденное дитя.  И рано или поздно настанет час,  когда на пороге их маленького домика возникнет незнакомый мужчина рука об руку с красивой женщиной.  Они спросят хозяев: «Где наша дочь?» - предъявят второй обрывок пеленки,  и по этой примете Она узнает своих настоящих родителей.  Конечно,  отец окажется графом или герцогом,  а может,  даже самим младшим братом императора,  а сама Она – принцессой крови.  Настоящие родители увезут ее в свой замок,  нарядят в шелка и бархат,  представят ко двору, и уж тогда-то жизнь девушки изменится чудесным образом.

В самом деле,  все сходилось – и ее странное,  непривычное имя.  И то,  что отцу несколько лет назад пришлось уехать с родины,  увозя семью.  И то,  что у него,  умеющего лечить людей,  умерли практически все дети.  Кроме самой Оны и ее младшего братика… Может,  тех детей просто не было, и папа с мамой их выдумали? Как бы то ни было,  все это очень странно.

Пока была помладше,  мысли о том,  что она приемная дочь,  помогали Оне жить.  Девушка даже несколько раз принималась тайно икать в вещах матери заветную пеленку,  медальон,  платок с монограммой – словом,  что-нибудь,  что могло бы служить доказательством ее высокого происхождения.  Поиски были безрезультатны,  но Она не отчаивалась.  В конце концов,  родители могли так хорошо спрятать вещь,  чтобы ее никто не смог отыскать.  Вдруг мама носит ее в ладанке на груди? Не станешь же обыскивать мать,  пусть и не родную?

Но время шло,  ничего не происходило, и Она понемногу смирялась.  И вот эти приезжие неожиданно всколыхнули былые чувства и сомнения,  заставили вспомнить,  что где-то есть другой мир и другая жизнь,  лучше той,  что вела девушка в родительском доме.

И она из него выберется.  Обязательно! Но пока…

Корзинка с травами оттягивала руку.  Надо было возвращаться домой.

Мать,  как всегда,  хлопотала по дому.  Отец,  видимо,  только что вернулся из города и распрягал лошадь.  Сын вертелся рядом,  пытаясь помогать.

Отец смерил Ону косым взглядом:

- Принесла?

- Да,  - девушка предъявила корзинку.  – Сколько смогла,  столько и…

- Мало.

- Но там действительно больше нет! Не ходить же мне в слободу и на погорелье за золотарником?

- Судя по всему, ты туда и бегала.  Где так долго пропадала?

- Травы искала,  – огрызнулась девушка.  - Сам сходи и поищи,  если мне не веришь.  Найдешь хоть один стебелек – я его съем!

- Вот еще,  – отец стащил с коня хомут.  – Добро на тебя переводить… Корзинку оставь.  Матери помоги.

Вот всегда он так! Девушка нарочно поставила корзинку так,  чтобы конь при желании мог до нее дотянуться,  и ушла в дом.  Одна радость,  что это не ее настоящий отец.  Настоящий отец любил бы свою дочь.  И это – лишнее доказательство того,  что Она чужая в этой семье.  И просто обязана отыскать своих настоящих родителей и убраться из Старгорода подобру-поздорову.