Шрифт:
Закладка:
Фелиз взяла большой котел и принялась начищать его песком со щебнем. Ее тонкие руки были на удивление жилистыми и сильными. За то время, что Себастьян успевал почистить один котел, она управлялась с четырьмя.
– Ну же, Себастьян, поторопись. – Она со вздохом зачерпнула щебня.
– Но от этого ведь святыми не становятся? – возразил он. – И к тому же, если бы она и вправду лежала на пороге в рождественскую ночь, она бы сразу замерзла до смерти.
Фелиз торопливо перекрестилась.
– Волки окружили ее живой изгородью из своих меховых спин. И там, где они лежали, на следующее утро зацвели розы. И до сих пор цветут. Круглый год.
– Враки! – не поверил Себастьян. Он видел, что вокруг аббатства не росло ни травинки. – Все вокруг сожжено. Только оранжерея осталась.
Фелиз скользнула по нему уничижительным взглядом.
– Так я про оранжерею и говорю, дурень! – бросила она. – На том месте и нашли младенца. А позже построили там теплицу.
Генерал приказал разбить лагерь у старого русла реки, между фруктовыми садами. Для Уссидинской святой установили специальный балдахин, но она упорно выходила из-под него.
Ее неумолимо притягивала текущая вода.
Конечно, никому из солдат не хотелось нянчиться с девчонкой. А Фелиз и другие женщины были заняты готовкой.
– И горе тебе, если ты ее потеряешь!
Себастьян, сердито ворча, поплелся за девочкой.
Уссидин искала на берегу камушки. Потом вздумала сложить из веток хижину, но сил таскать ветки не хватило. Она пролепетала Себастьяну что-то нечленораздельное, но повелительным тоном:
– Е-а!
– Еда почти готова.
– Е-а!
На миг он все-таки потерял ее: обернулся, а девчонки нигде нет. Он слышал, как она невнятно поет какую-то песенку, но не мог понять, откуда доносится звук.
– Уссидин?
Девочка вышла из-за яблони и засмеялась. В руке у нее было блестящее красно-зеленое яблоко. Она откусила кусок. По подбородку потек сок. Где она раздобыла свежее яблоко, – загадка. Стоял конец ноября, листья с деревьев облетели, пора сбора яблок давно миновала.
Тем вечером Себастьян под диктовку Генерала написал первое послание в Грену.
24 ноября
Ваша светлость,
Мы на обратном пути, в полудне езды от аббатства, к востоку от реки. Никаких следов Де Воса или Воинов Востока. Молимся о безопасном возвращении.
Генерал достал из клетки почтового голубя. Привязал послание к лапке и отпустил птицу. Хлопая крыльями, она описала круг над лагерем и взяла курс на горизонт.
III
Первыми о неладном возвестили аисты. Сбившись в большие стаи, они пролетали так низко над головами людей, что можно было заглянуть в их печальные черные глаза. За ними явились галки и вороны.
Днем на западе медленно поднялся огромный столб дыма, но не от того, что кто-то жег хворост. Слишком уж темный и густой валил дым.
Вскоре явились крестьяне с семьями. Они шли навстречу отряду Генерала, неся наскоро собранные пожитки. Плачущие женщины, дети с испуганными глазами. Люди просили защиты, но, поняв, что Генерал направляется туда, откуда они пришли, поспешили дальше.
26 ноября
Ваша светлость,
Мне стало известно, что армия Де Воса готовится к новой битве с Воинами Востока. Хотя я не думаю, что наши пути пересекутся, все же приму меры предосторожности. К исходу завтрашнего дня мы надеемся благополучно достичь леса Грену.
27 ноября
Ваша светлость,
Отъезд отложен на день. Один из наших разведчиков не вернулся.
30 ноября
Ваша светлость,
Мы молимся о том, чтобы наш разведчик не попал в руки врага. Сейчас мы укрылись в зарослях речного тростника. Ждем подходящего момента для переправы.
2 декабря
Ваша светлость,
Прошло двое суток. Положение резко ухудшилось. Армия Де Воса выставила посты у тростников. Другой берег патрулируют Воины Востока. Провиант заканчивается.
6 декабря
Ваша светлость,
Лагерь Де Воса
Ваша светлость,
Я бы хотел попросить Вас
Дядя!
Я знаю, что Грену не хочет ввязываться в конфликт. И все же настоятельно прошу Вас прислать армию, чтобы обеспечить наше благополучное возвращение, – иначе мы не доберемся до города.
IV
Тем вечером, войдя в палатку Генерала, Себастьян тут же увидел, что никто не приготовил для него ни чернильницы, ни пера, ни других письменных принадлежностей. На столе лежало только письмо матери-настоятельницы. Печать была сломана.
– Прочти вслух, – велел Генерал.
Себастьян испугано замотал головой. Бог знает, как наказывают того, кто распечатал письмо, адресованное герцогу, не говоря уже о том, кто его прочел.
Генерал грохнул кулаком по столу.
– Читай!
23 ноября
Его светлости герцогу Грену,
Мы, сестры конгрегации Святого Сердца, доверившись Господу, посылаем Вам Уссидин. Все те годы, что девочка провела здесь, она дарила нам радость. Вместе с тем ее слабое здоровье служило постоянным источником беспокойства. Мы молимся о том, чтобы в Вашем герцогстве ее окружили такой же заботой.
Настоятельно предостерегаем Вашу светлость: силы, данные ей Господом, для нас тайна. Мы никогда не злоупотребляли ее добротой. Прошу Вас о том же. Невозможно предсказать, что произойдет, если кто-то вздумает причинить ей зло.
– Знаешь, что это значит? – спросил Генерал.
Себастьян замялся.
Никто не походил на генерала меньше, чем Генерал. Без доспехов он казался едва ли не щуплым. К тому же без доспехов было ясно видно, что он намного моложе, чем все думают. Несмотря на монокль и уродливый рваный шрам на лице, он был всего на несколько лет старше Фелиз.
– Что скажешь? – спросил Генерал.
Фелиз иногда говорила, что Себастьян умен не по годам, – не столько комплимент, сколько предостережение. Где Себастьян набрался смелости, он сам не знал.
– Я думаю, аббатство пытается защитить девочку, – сказал он.
– Каким образом?
– Напугав адресата письма. Может статься, она не столь э-э… могущественна, как хотелось бы герцогу, – осторожно предположил Себастьян. – Надо полагать, настоятельница надеется, что ее предостережение остановит того, кто вознамерится причинить девочке зло, если та не сможет э-э-э… сотворить чудо.
Генерал молчал. В тишине слышались только потрескивание
