удовольствием демонстрировали свои роскошные наряды и сверкали бриллиантовыми колье и диадемами. Вместе с другими Маша переходила от одной группы к другой и прислушивалась к разговорам.

- Господа! Я просто не понимаю, чем тут могут восторгаться дамы! - донёсся до её слуха возмущённый голос одного уже изрядно захмелевшего господина с длинными волосами. - Когда человек рифмует «цветок - ноготок», «день - пень», «сад - ад», то, простите меня, язык не поворачивается называть его поэтом! «Пролей ты слёзы на моей могиле, исчезли грёзы, все меня забыли…» - он нараспев процитировал строчки какого-то горе- поэта. - Это что, по-вашему, стихи, достойные внимания?

- Это очень чувствительные стихи, - с обидой проговорила дама в накидке из перьев. - Не надо обижать нашего господина Мамочкина! А сами-то вы, господин Томилин, что можете предложить?

Дама «в перьях» с ехидцей посмотрела на «длинноволосого».

- Я-то? - переспросил «длинноволосый», с важностью приосанившись. - Я пишу о вечной борьбе человека со стихией, со злым роком, с судьбой.

- Фу, как скучно… - разочарованно протянула дама «в перьях». - И ни строчки о любви?

- Этой вашей любви не существует, - авторитетно заявил «длинноволосый». - Совершеннейшая выдумка нашего брата поэта. Так сказать, чтобы польстить дамам. А я - реалист! И пишу о вещах подлинных.

- Да как вы можете такое говорить! - раздались со всех сторон обиженные женские голоса. - Любви не существует!

«Какие смешные! - подумала Маша. - Спорят о какой-то ерунде». Ей стало скучно, и она перешла к группе гостей, собравшейся у рояля. Здесь с воодушевлением музицировала княжна Лили. Закусив губу, от чего её нос стал казаться непропорционально длинным, она с силой ударяла по клавишам. По всей видимости, исполнялась вещь, призванная передать накал нешуточных страстей. Но даже Маше, далёкой от классической музыки, было очевидным то, что княжна Лили явно перестаралась и с мощью звучания, и с напористой манерой исполнения. Звуки обрушивались на головы несчастных слушателей, словно булыжники в каменоломне, и возникало желание поскорее ретироваться на безопасное расстояние. Однако благовоспитанные гости стоически вынесли весь этот «камнепад» и с облегчением вздохнули, когда смолк последний аккорд.

И вот тут-то до слуха Маши донёсся ироничный шёпот откуда-то сзади:

- Посмотрите на неё! Княжна Лили говорила, что эта девица Мария Привалова явно не в себе. Ведёт себя очень странно! Похоже, она лишилась рассудка, представляете? Все в округе только об этом и говорят…

Инстинктивно она обернулась и встретила насмешливо-любопытный взгляд двух барышень, которые тут же опустили глаза. Теперь уже Маша стала непроизвольно прислушиваться к разговорам вокруг.

- Анна Петровна видела её ужасные чёрные ногти…

- Вообразите, она начисто забыла все хорошие манеры! Прямо какая-то дикарка с острова…

- Княжна Лили сама видела, как она панибратски хлопнула по ладони графа Сергея Шумского, представляете? И это юная барышня знатного рода!

Маша, как затравленный зверёк, то и дело оборачивалась на долетавшие до её слуха обрывки фраз. Эти перешёптывания доносились отовсюду. Казалось, гости только и делали, что на разные лады обсуждали вопиющее, на их взгляд, поведение девушки. На неё были устремлены десятки взглядов - любопытные, сочувствующие, откровенно насмешливые, которые поначалу она просто не замечала. Видимо, кто-то очень хорошо постарался и заранее проинформировал собравшихся обо всех её промахах. Нетрудно было догадаться, кто именно это сделал.

Маша посмотрела на княжну Лили, которая теперь самозабвенно исполняла что-то лирическое и всем своим видом демонстрировала полное отрешение от окружающего мира. Затем она отыскала глазами Анну Петровну, восседавшую в кресле и оживлённо беседовавшую с двумя пожилыми дамами. Она ни разу не взглянула на Машу, ограничившись лишь кратким приветствием у дверей дома. Словно вовсе забыла о её существовании. Между тем с их лёгкой руки, похоже, весь зал обсуждал свежие новости «о младшей Приваловой, которая близка к помутнению рассудка».

На глазах Маши, сколько она ни крепилась, выступили предательские слёзы. «Злые, лицемерные люди! - с отчаянием подумала она. - Вы просто жалкие мумии, которые отчего-то сохранили способность двигаться и говорить! А вас уже нет, вы умерли!»

Тут в зале произошло оживление, раздались аплодисменты, и вместо княжны Лили к роялю подсел почтенный господин. Полилась чудесная музыка, а собравшиеся слегка расступились, давая возможность подойти к роялю «самому Светланову». Он начал петь и с первых минут буквально загипнотизировал зал своим необычайно звучным бархатным голосом. Гости, как заворожённые, внимали ему, а он, этот невзрачный толстый человечек, казалось, заполнил собой всё свободное пространство и представлялся слушавшим его людям красавцем-факиром, который вот-вот раскроет им главную тайну жизни и покажет дорогу к светлому будущему. Воспользовавшись моментом, Маша отошла в сторону и скользнула за колонну, где она могла оставаться в относительном уединении.

Когда смолкли божественные звуки, восхищённые гости некоторое время хранили молчание, словно были не в силах расстаться с тем хрупким волшебным миром, который создал им своим пением этот тенор-кудесник. И вдруг, как по команде, зал взорвался шквалом аплодисментов. Эта сверкающая толпа, будто единый организм, сотрясаемый восторженными возгласами и бурными рукоплесканиями, подалась вперёд, туда, где на небольшом постаменте стоял смешной человечек, сумевший непостижимым образом сотворить с ней такое. Даже притаившаяся за колонной Маша на минуту забыла о своих неприятностях и вместе со всеми аплодировала истинному таланту артиста.

- А вы сами убедитесь, что я права… - вдруг донеслось до неё совсем рядом.

Она обернулась и увидела в двух шагах от себя княжну Лили с какой-то барышней и группу молодых людей, которые в упор рассматривали её.

- Добрый вечер, Мария Алексеевна… - елейным голосом пропела княжна Лили. - Мы вас повсюду ищем, а вы, оказывается, прячетесь тут, за колонной…

- Ничего я не прячусь! - от неожиданности произнесла Маша почти грубо. - Вот ещё!

- А мне показалось, что вы чем-то огорчены… - продолжала провоцировать её княжна Лили.

- А мне показалось, что вы очень постарались, чтобы я огорчилась! - с вызовом произнесла Маша.

- Я вас не понимаю… - вспыхнула княжна Лили.

При всей своей любви к интригам она не отличалась тонким умом и проницательностью.

- Отлично понимаете! - отчеканила Маша. - Иначе зачем вы притащили сюда эту кучу молодых недоносков? Ведь не для того же, чтобы сыграть со мной в шахматы!

Юная компания замолчала, озадаченная её лексиконом.

- Не кажется ли вам, княжна Мария, что изъясняться подобным образом… непозволительно барышне вашего положения? - высокомерно изрекла «остроносая».

- Нет, не кажется! - выкрикнула Маша. -