Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Приключение » Российская империя и польский вопрос накануне и в годы Первой мировой войны - Виктор Александрович Зубачевский

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 16
Перейти на страницу:
из-за действительной своей сложности и многогранности, суть польского вопроса остается слабо понимаемой. Рельефно это проявляется в хаотичном употреблении самого понятия и отсутствии его дефиниции в специализированных словарях. До сегодняшнего дня определенный скепсис связывается вообще с правомерностью и обоснованностью употребления понятия «польский вопрос» в нарративах профессиональных историков, при этом основной акцент делается на его абстрактности. Другая традиция, подчеркивая условность применения понятия, при его употреблении обязательно использует кавычки. Но и в случае употребления понятия без кавычек, как правило, нет четкого осознания тех явлений, которые оно раскрывает. Такое положение удивительно, тем более практически каждый исследователь, пытающийся разобраться в польском вопросе, отмечает его актуальность, сложность, противоречивость и уникальность[7].

В историографии уже накоплен определенный концептуальный опыт рассмотрения польского вопроса. Исследователи фиксируют его дуализм. Например, историк Л. Е. Горизонтов отмечает, что «разделы Речи Посполитой и наполеоновские войны перевели российско-польские противоречия из разряда внешнеполитических в плоскость внутриполитических проблем Империи»[8]. В результате, унифицируя контексты употребления, в качестве дефиниции польского вопроса предлагаем следующее. Польский вопрос – это многосложная геополитическая проблема, связанная со стремлением польского народа к восстановлению независимости и территориальной целостности в условиях ее частичной или полной ликвидации, проявившаяся на международном, национальном и межнациональном уровнях в последней трети ХVIII – середине ХХ в.[9]

Глава I. Степень изученности проблемы

Автор характеризует историографию России, Германии и Польши как стран, заинтересованных в изучении проблем ЦВЕ.

Советская и российская историография. Изучаемая проблема находится на стыке отечественной и зарубежной истории; книги и статьи посвящены двусторонним и международным отношениям, отдельным историческим событиям и территориальным сюжетам. Советские публикации 1920-х гг. о внешней политике Российской империи носили спорный характер. А. М. Зайончковский пришел к выводу, что Россия шла в кильватере внешней политики Англии и Франции, а в вопросах защиты западных рубежей ее политика носила «отпечаток авантюры»[10]. Однако направленность исторических работ в 1920-е гг. определяла школа М. Н. Покровского: историк выдвинул идею разрыва истории Российской империи и СССР, объявив главным виновником начала мировой войны царизм[11]. Взгляды Покровского подверг критике Е. В. Тарле, обелявший политику держав Антанты, включая Россию, в вопросе развязывания войны[12].

В 1930-1940-е гг. историки ориентировались на указания И. В. Сталина. 16 мая 1934 г. ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление о преподавании гражданской истории в школах. Идея разрыва традиций царской России и СССР заменялась идеей преемственности, которую отстаивал Тарле. Новые взгляды Сталина вернули историков к изучению царской внешней политики. Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) в письме членам Политбюро от 19 июля 1934 г., напечатанном в журнале «Большевик» в мае 1941 г., предложил запретить публикацию статьи Ф. Энгельса «Внешняя политика русского царизма» (Энгельс писал о ее реакционности)[13]. В 1930-е гг. шел разгром «антимарксистской школы» Покровского и формировалась имперская идеология. Однако внешнюю политику России перед мировой войной историки не выделяли[14].

В 1950-е гг. вопрос о политике России в регионе рассматривался в контексте международных отношений, обусловленных стереотипами холодной войны. Но с конца 1950-х гг. в СССР и за рубежом стали публиковать архивные материалы, что позволило объективнее анализировать международные отношения начала XX в. Объем второго издания второго тома «Истории дипломатии» по сравнению с изданием 1945 г. вырос почти вдвое. В. М. Хвостов осветил характер внешней политики России, дал широкие обобщения. В третьем томе «Истории дипломатии» академик написал главу о дипломатической борьбе в ходе мировой войны[15]. Значение для настоящей книги имеют выпущенные Институтом славяноведения и балканистики АН СССР коллективные труды и сборники статей. В 1970-е гг. о политике России в годы Первой мировой войны писали в коллективных работах и монографиях военные историки[16]. Война закончилась для России Брест-Литовским мирным договором. А. О. Чубарьян отметил, что Россия не потерпела военного поражения, а вышла из войны, сберегая солдатские жизни[17].

Новые условия для изучения Первой мировой войны возникли после окончания холодной войны и изменения геополитической ситуации в Европе. Особенностью российских публикаций 1990-х – начала 2000-х гг. стали отказ от идеологических стереотипов; охват более широкого диапазона факторов, влиявших на формирование внешней политики России; анализ действий российской дипломатии в контексте европейской политики; расширение методологических рамок исследований. Это объясняется потребностью изучения опыта прошлого в свете задач настоящего. На основе анализа источников и критического осмысления научной литературы предпринимаются попытки представить варианты развития российского общества.

Сегодня историки все чаще обращаются к роли геополитических факторов в истории России. Для понимания политики России в ЦВЕ интересна монография П. В. Стегния о разделах Польши. Ученый отметил, что польский вопрос во многом определил сущность имперской составляющей внешней политики России. Геополитическая подоплека разделов, по его мнению, укладывается в методологию «реалистической школы» Х. И. Моргентау. По словам Стегния, Польша стала заложником и «частным случаем» крупномасштабной геополитической игры. Основной задачей России было обеспечение защитимого западного фланга, где в качестве вероятных противников выступали Пруссия и Австрия, а не Польша. Стегний отметил, что Екатерина II понимала важность сохранения урезанной Польши в качестве буфера между Россией, Австрией и Пруссией, но под давлением германских государств пошла на ее окончательный раздел[18]. Фатальный шаг в приобретении этнически польских земель совершил Александр I.

Роль геополитических факторов в политике России раскрывает сборник статей ИРИ РАН. Обращает на себя внимание статья А. В. Игнатьева «В плену геополитической схемы. О книге Дж. П. Ле Донна „Российская империя и мир, 1700–1917. Геополитика экспансионизма и сдерживания“»: в ней автор доказывает несостоятельность аргументов об извечном экспансионизме и агрессивности России[19]. В ряде книг трактуется роль в политике России прилегающих к ее западным рубежам земель Германии и Австро-Венгрии накануне и в годы мировой войны[20].

Политику Российской империи на западных рубежах в этот период анализирует коллектив авторов «Истории внешней политики России». Показаны усилия правящих кругов по поддержанию великодержавного статуса России, вскрываются противоречия между ее национальными и имперскими интересами. Историки рассматривают Россию как особый тип империи, для которой завоевание не было главным средством территориального расширения. Национальное неравенство и зависимость преобладали над колониальной эксплуатацией: русским не было свойственно сознание национальной исключительности[21].

Россия нуждалась в мирной передышке, необходимой для модернизации экономики и восстановления военной мощи, но вступила в мировую войну, не завершив ни того, ни другого. Внешнюю политику империи в довоенный период исследует А. В. Игнатьев, анализируя механизм принятия внешнеполитических решений и особенности геополитического положения России[22]. К. Ф. Шацилло изучает реализацию русских военных программ в период между русско-японской и

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 16
Перейти на страницу: