Шрифт:
Закладка:
Вместе с тем стоит признать, что придание автономного статуса территориям, фактически находящимся в прифронтовой полосе, является серьезным риском, особенно в условиях, когда большинство населения на данных землях не относится к государствообразующей нации. Вхождение же Восточной Галиции в состав России, которое вызвало неоднозначную реакцию поляков, не может рассматриваться как аннексия этнически польской территории, ибо даже после окончания войны вопрос о Восточной Галиции вызвал многочисленные споры по причине полиэтничности региона. Император Николай II в 1914–1915 гг. самоустранился от участия в разрешении проблем, связанных с Польшей. Его участие ограничилось принятием нескольких делегаций польских политических деятелей и поручением правительству рассмотреть вопрос на заседании кабинета министров при участии польских представителей, что опять же ни к чему не привело.
Аргументация сторон относительно будущего территориального устройства ЦВЕ определялась во многом ситуацией на фронте. После успеха наступления против Австро-Венгрии Россия контролировала в сентябре 1914 – мае 1915 г. Восточную Галицию и часть Западной. Янушкевич рекомендовал Горемыкину в сентябре 1914 г. осуществить административное размежевание Галиции по этническому признаку[94]. Генерал-квартирмейстер Ставки Ю. Н. Данилов предлагал в феврале 1915 г. включить в состав Галиции не только северные, но и южные скаты Карпат, что позволяло бы обеспечить ее прочную оборону. Сазонов заметил, что проект противоречит обязательствам России по отношению к Румынии[95].
Начиная с 1915 г., несмотря на героизм российских воинов, последовали военные неудачи. Исключением был Брусиловский прорыв. Однако этот успех, по мнению генерала А. А. Брусилова, не был развит: «Никаких стратегических результатов эта операция не дала, да и дать не могла, ибо решение военного совета 1 апреля ни в какой мере выполнено не было. Западный фронт главного удара так и не нанес, а Северный фронт имел своим девизом знакомое нам с японской войны „терпение, терпение и терпение“. Ставка… ни в какой мере не выполнила своего назначения управлять всей русской вооруженной силой. Грандиозная победоносная операция… была непростительно упущена»[96].
Разгром румынской армии австро-германскими войсками осенью 1916 г. на 500 км удлинил Восточный фронт, что сказалось на ходе боевых действий. Не было и планов уступок народам «приливно-отливных» земель. Война приняла затяжной характер, поэтому великие державы не могли игнорировать набирающие силу идеи национального самоопределения и для привлечения союзников на сторону того или иного военно-политического блока провозгласили лозунг «свобода малых наций». Под его прикрытием Антанта надеялась после войны пересмотреть границы Германской, Австро-Венгерской, Османской империй; центральные державы – разрушить Британскую и Французскую колониальные империи, отторгнуть от России этнически неоднородные земли (Польшу, Прибалтику).
Особым вниманием воюющих коалиций пользовались поляки. На стороне Антанты выступили правоцентристские партии (эндеки и другие): данная группировка имела влияние в Царстве Польском и на входивших в состав Германии западных польских землях. Оккупация Германией Царства Польского в 1915 г. привела к переносу работы сторонников Антанты на Запад. На центральные державы ориентировалось левоцентристские партии Царства Польского и Галиции, группа Ю. Пилсудского, создавшего с помощью Австро-Венгрии и Германии польские легионы. Польские партии не выдвигали идеи независимого государства, ограничивая цели надеждой на автономию, которую им предоставит победители.
Но Четверное согласие и Четверной союз все более нуждались в военно-политической поддержке поляков, и требования последних возрастали. Австро-Венгрия и Германия, заинтересованные в дополнительном источнике живой силы, первыми изменили политику в польском вопросе, выступив после начала мировой войны за образование «Срединной Европы» под руководством Германии. Но германские правящие круги, провозглашая необходимость, по словам депутата рейхстага Ф. Науманна, образования «Срединной Европы между Россией и Западными державами»[97] под руководством рейха, с решением судьбы ее восточных земель определились не сразу. В результате дискуссии возобладало мнение о создании в регионе буферных государств (идея выдвигалась в XIX в.).
Рейхсканцлер Т. Бетман-Гольвег говорил в рейхстаге: «Не в наших намерениях… было поднять Польский вопрос. Он поднят исходом боев. Теперь этот вопрос поставлен на очередь… и Германия, и Австро-Венгрия его разрешат. История после таких грандиозных событий не знает возвращения к статус-кво». Сазонов заметил: «…категорический тон этих заявлений… доказывает, что Германия ищет новых путей в своей политике по польскому вопросу… отличных от старых прусских традиций». Поляки стремились побудить Англию и Францию занять четкую позицию. У союзников России «вкоренилась мысль, война ведется ради „освобождения народов“ и имя Польши… ставится рядом с именами Бельгии и Сербии»[98].
4 ноября 1916 г. император Австро-Венгрии Франц-Иосиф I опубликовал рескрипт о создании Польского королевства и автономном управлении Галиции. Генерал-губернаторы германской и австрийской зон оккупации Царства Польского 5 ноября издали «Воззвание двух императоров» о создании «самостоятельного польского государства» из земель Царства Польского с определением его границ после войны, но данный акт не имел законодательного характера. 15 ноября царское правительство выступило с протестом против создания центральными державами буферного польского государства и обещало, что Россия после войны образует автономную «целокупную Польшу»[99].
Центральные державы не помышляли о подлинной польской независимости и автономии украинцев Галиции, но на фоне заявлений царского правительства о необходимости решить польскую и галицийскую проблемы после окончания войны их позиция представлялась предпочтительной. Одновременно власти Германии планировали выселить поляков из западной части Царства Польского, а на их место направить немцев из России и Польши. Претворение проекта в жизнь гарантировало сохранение польских земель в составе Пруссии[100]. Данная геополитическая модель предполагала подчинение России Германии в случае победы рейха в войне.
Как же на фоне австро-германских инициатив эволюционировала политика России? После отступления русской армии из Галиции и Царства Польского ориентировавшиеся на Антанту польские силы активизировались. Из женевских бесед Сватковского и Дмовского в декабре 1915 г. явствовало, что лидер эндеков считал ошибкой разработку проектов устройства Польши без учета мнения поляков. Дмовский говорил: «…с международной точки зрения его [польский вопрос] надо рассматривать даже не как национальный вопрос, а просто как фактор европейского соотношения сил. Посмотрите на Германию: она ставит вопрос о создании хозяйственного союза не на национальную, а на географическую почву». По мнению же Сватковского, польское «тампонное или буферное государство» между Россией и Германией неприемлемо для Франции и Англии, поскольку у них нет «уверенности, что Россия, перестав быть непосредственной соседкой Германии, будет надежной союзницей Запада в следующей
