Покровский же писал в феврале: освобождение литовцев не в наших интересах, поскольку тогда они будут искать нашей поддержки против Польши. Германия использовала Февральскую революцию в России для укрепления своих позиций на северо-востоке Центральной Европы, хотя в отношении Литвы планы корректировались. В марте 1917 г. совещание «делегатов властей Литвы» под председательством Бетман-Гольвега (в присутствии императора) решило создать «независимое литовское государство-буфер». В апреле Циммерман обещал: «Литва будет состоять из губерний Виленской, Ковенской… частей Гродненской и Минской… получит доступ к морю»[110].

В августе германское Верховное главнокомандование заявило: Литва должна быть присоединена к Германии, но форма осталась неопределенной. По военно-политическим соображениям Германия не удовлетворится линией Немана и не уступит Вильну Польше; с Австрией необходимо договориться о возможности «предложить украинцам украинскую Восточную Галицию… Если Австрия не пойдет на объединение губернаторств [польских. – В. З.], то следует отложить дальнейшее государственное преобразование Польши… Если поляки откажутся, то пусть дело идет к четвертому разделу Польши»[111]. В сентябре 1917 г. германские оккупационные власти организовали литовский Государственный совет (Тарибу).

После свержения династии Романовых Временное правительство в целом восприняло геополитические установки царизма. Лидер партии кадетов П. Н. Милюков занял пост министра иностранных дел в правительстве. Как историк и публицист он обладал широким кругозором, хорошо знал историю международных отношений, был знаком с многими отечественными и зарубежными государственными, общественно-политическими деятелями, дипломатами, учеными и литераторами. В отличие от других институтов государственной власти Российской империи события февраля 1917 г. практически не повлияли на работу МИДа. Перерыв в работе ведомства в связи с революцией в Петрограде, начавшийся 28 февраля (13 марта), завершился уже 3(16) марта 1917 г. Российский МИД заработал в прежнем режиме. 4(17) марта П. Н. Милюков вступил в управление министерством.

Однако сложившееся в России после Февральской революции двоевластие породило создание параллельной с МИДом еще одной внешнеполитической структуры под руководством Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. 22 марта (4 апреля) Петроградский Совет утвердил предложение своего исполкома об организации Отдела международных сношений. Большинство в отделе составляли социал-демократы-меньшевики. Отдел не располагал властными полномочиями и контролем над МИДом и внешней политикой Временного правительства. С согласия правительства он отправил в СМИ союзных и нейтральных стран телеграммы, освещавшие деятельность Советов[112].

Посол Бьюкенен писал министру иностранных дел А. Бальфуру: Милюков «считает, что Польша должна быть автономна и иметь территориальные войска, которые явятся составной частью русской армии»[113]. Но 29 марта кабинет Г. Е. Львова согласился на создание независимого польского государства, полагая необходимым земли с украинским и белорусским населением оставить в пределах России, включив в ее состав также восточные территории Австро-Венгрии. Мартовское решение Временного правительства о признании независимости Польши, хотя и с сохранением военного союза с Россией, открыло новый этап в процессе интернационализации польского вопроса. Россия, в условиях внутренней нестабильности, все более активного участия США в европейской политике и фактического признания Россией независимости Польши, перестала оказывать влияние на польский вопрос в международном аспекте.

Временный государственный совет Польши 6 апреля подчеркнул, что польско-русский спор относительно территории между этнической Польшей и Россией не разрешен воззванием 29 марта и не может быть урегулирован решением Учредительного собрания. Польские политики, по свидетельству французского дипломата Р. Анри, планировали поставить «Польшу во главе всех небольших восточно– и среднеевропейских народов… собрать вокруг Польши, в противовес России, все консервативные элементы той же сферы»[114].

По словам Я. Розвадовского, ставшего вскоре членом Польского национального комитета (ПНК), с поляками «повторяется сказка о золотой рыбке». С другой стороны, боясь воздействия русской революции, поляки «готовят для Согласия новый лозунг: будущая Польша вместо бывшей России»[115]. Дмовский в июле опубликовал меморандум «Проблемы Центральной и Восточной Европы», в котором предлагал включить в будущее Польское государство Восточную Галицию, Ковенскую, Виленскую, Гродненскую, Минскую (бóльшую часть) губернии и Волынь. По мнению лидера эндеков, такое геополитическое переустройство могло обеспечить хорошие польско-российские отношения[116]. В мае Собрание проживавших в Петрограде русин Галиции и Угорской Руси приняло резолюцию о присоединении земель к России. Украинские националисты провозгласили в Малороссии в ноябре 1917 г. Украинскую народную республику, претендовавшую на Холмскую губернию[117].

Ранее, 18 апреля (1 мая) 1917 г., Милюков направил правительствам Антанты декларацию Временного правительства России от 27 марта (9 апреля) 1917 г., а также ноту, разъяснявшую намерения и перспективы деятельности правительства. Декларация подтвердила верность правительства взятым Россией на себя обязательствам перед союзниками в войне. Но в ней появились и новые мотивы. В декларации ясно и недвусмысленно утверждалось, что «цель свободной России – не господство над другими народами, не отнятие у них национального достояния, не насильственный захват чужих территорий, но утверждение прочного мира на основе самоопределения народов». Чтобы у союзников не возникло неправильных толкований положений декларации, П. Н. Милюков счел целесообразным в сопроводительной ноте от 18 апреля (1 мая) подчеркнуть мысль о том, что позиция Временного правительства и российского общества не дает оснований думать об ослаблении роли России в общей союзной борьбе и приоритетным в российской внешней политике остается «стремление довести мировую войну до решительной победы». 20 апреля (3 мая) «нота Милюкова» была опубликована в периодической печати.

Поражения русской армии на Западном фронте, хозяйственные проблемы, антивоенная революционная агитация формировали в обществе негативное отношение к продолжению войны. Став достоянием российской общественности, нота явилась поводом для политических возмущений в столице, вылившихся в многочисленные демонстрации протеста. Разразился апрельский политический кризис, который привел к смене правительства и образованию первой коалиции. 2(15) мая П. Н. Милюков подал прошение об отставке. В новом коалиционном правительстве министром иностранных дел стал М. И. Терещенко (5 мая – 25 октября)[118].

Терещенко настаивал на включении в состав России Галиции и заявил 14 сентября о создании Польского государства на основе территориально-этнического принципа. Он отверг адресованную МИДу критику «в некоторых органах печати» о том, что внешнюю политику России во многом определяют бывшие царские дипломаты, отметив, в частности: Нератов оставался «Товарищем Министра при многих главах ведомств», что указывает не на его «несменяемость», а на его «незаменимость»[119]. В речи 16 октября на заседании Совета республики министр выступил против самоопределения Литвы и высказался за самоопределение славянских народов Австро-Венгрии. Но специального решения Совет республики по вопросам внешней политики не принял и не поддержал Временное правительство.

Заключение

Резюмируя содержание книги, отметим: в преддверии мировой войны руководство Российской империи имело стратегический интерес к сопредельным территориям Германии и Австро-Венгрии, но, понимая неудобство геополитической конфигурации западных российских