Шрифт:
Закладка:
Не успели они достичь пределов муниципальной юрисдикции, как их настиг Фрейтаг, который привез их в город и поселил в качестве пленников в гостинице «Коза», поскольку (по словам Фрейтага) «хозяин «Золотого льва» не желал больше держать Вольтера в своем доме из-за его невероятной скупости». Теперь похитители отобрали у Вольтера все деньги, а также часы, несколько драгоценностей, которые он носил, и табакерку, которую вскоре вернули ему, сославшись на то, что она была необходима для его жизни. 21 июня пришло письмо от Фридриха с приказом освободить Вольтера, но Фрейтаг считал, что строгий долг требует от него послать королю уведомление о том, что Вольтер пытался бежать; следует ли все же позволить ему уехать? 5 июля Фридрих ответил утвердительно; после тридцати пяти дней заключения Вольтер был освобожден. 7 июля он выехал из Франкфурта в Майнц. Мадам Дени вернулась в Париж, надеясь получить разрешение на въезд Вольтера во Францию.
Весть о его аресте распространилась, и теперь, куда бы он ни приехал, его встречали и прославляли, ведь Фридрих не пользовался популярностью, за исключением Вильгельмины, а Вольтер, при всем его убожестве, оставался величайшим из живущих поэтов, драматургов и историков. После трех недель пребывания в Майнце он со свитой принца отправился в Мангейм и Страсбург (с 15 августа по 2 октября), где пировал душой при мысли, что находится на французской земле. Затем в Кольмар (2 октября), где Вильгельмина, направлявшаяся в Монпелье, навестила его и утешила «щедротами». Его силы достаточно восстановились, чтобы вдохновить на несколько галантных писем мадам Дени, которая жаловалась на припухлость бедер:
Эх, mon Dieu, милое дитя, что хотят сказать твои и мои ноги? Если бы они были вместе, им было бы хорошо [elles se porteraient bien]… Твои бедра созданы не для того, чтобы страдать. Эти прекрасные бедра, которые так скоро будут поцелованы, теперь подвергаются позорному обращению [Queste belle cossie tantot bacciate sono oggi indignamente trattate].
В более смиренном настроении он написал мадам де Помпадур, умоляя ее повлиять на Людовика XV, чтобы она позволила ему вернуться в Париж. Но тем временем пиратский печатник в Гааге опубликовал неровный Abrégé de l'histoire générale, сокращение незаконченного Essai sur l'histoire générale, или Essai sur les moeurs Вольтера; в нем было несколько резких обличений христианства; он быстро продавался в Париже; Людовик XV сообщил Помпадур: «Я не желаю, чтобы Вольтер приезжал в Париж». Иезуиты в Кольмаре требовали его изгнания из этого города. Он пытался успокоить своих церковных врагов, принимая таинство на Пасху; в результате его друзья присоединились к иезуитам и назвали его лицемером. «Вот Вольтер, который не знает, где приклонить голову», — заметил Монтескье и добавил: «Le bon esprit стоит больше, чем le bel esprit».
Бездомный философ в отчаянии думал покинуть Европу и поселиться в Филадельфии; он восхищался духом Пенна и работой Франклина, который только что соединил молнию и электричество; «если бы море не делало меня невыносимо больным, именно среди квакеров Пенсильвании я бы закончил остаток своей жизни». 8 июня 1754 года он покинул Кольмар и нашел убежище в бенедиктинском аббатстве Сенонес в Лотарингии. Там аббатом был ученый доктор Огюстен Кальмет, а библиотека насчитывала двенадцать тысяч томов; в течение трех недель среди монахов Вольтер обрел покой. 2 июля он отправился в Пломбьер и наконец испил его воды. Мадам Дени присоединилась к нему и отныне оставалась по крайней мере хозяйкой его дома. Он возобновил свои скитания, вернулся в Кольмар, нашел его неуютным, перебрался на ночь в Дижон, затем на месяц в Лион (с 11 ноября по 10 декабря). В течение недели он был гостем своего старого друга и должника Дуэ де Ришелье; затем, возможно, опасаясь скомпрометировать его, он переехал в отель Palais-Royal. Он посещал Лионскую академию и получил все ее почести. Некоторые из его пьес были поставлены в местном театре, и его дух был воодушевлен аплодисментами. Он думал поселиться в Лионе, но архиепископ Тенсин воспротивился, и Вольтер уехал. Он знал, что в любой момент его могут арестовать, если он останется во Франции.
В конце 1754 или в начале 1755 года он перешел через горы Юра в Швейцарию.
ГЛАВА XIV. Швейцария и Вольтер 1715–58
I. LES DÉLICES
На Лионской дороге, за воротами Женевы, но в пределах ее юрисдикции, Вольтер наконец нашел место, где он мог спокойно и безопасно отдыхать, — просторную виллу под названием Сен-Жан, с террасами садов, спускающихся к Роне. Поскольку законы республики запрещали продавать землю кому-либо, кроме швейцарских протестантов, он предоставил 87 000 франков, на которые купил это поместье (февраль 1755 года) через агентство Лабата де Гранкура и Жана Робера Троншена. С энтузиазмом городского жителя он купил кур и корову, развел огород и посадил деревья; ему потребовалось шестьдесят лет, чтобы понять, что «нужно выращивать свой сад». Теперь, думал он, он мог забыть Фредерика, Людовика XV, Парижский парламент, епископов, иезуитов; остались только его колики и головные боли. Он был так доволен своим новым домом, что назвал его Les Délices (наслаждения). «Я так счастлив, — писал он Тьерио, — что мне стыдно».
Пока его ловкие инвестиции приносили ему роскошный доход, он предавался роскоши. У него было шесть лошадей, четыре кареты, кучер, почтальон, два лакея, камердинер, французский повар, секретарь и обезьяна, с которой он любил сравнивать homo sapiens. Во главе этого заведения стояла мадам Дени, которую мадам д'Эпинэ, посетившая Ле Делис в 1757 году, описала как
толстая маленькая женщина, круглая, как шар, лет пятидесяти;…некрасивая и добрая, лживая без умысла и без злобы. У нее нет ума, но кажется, что он есть; она… пишет стихи, рассуждает рационально и иррационально;… без излишней претенциозности, а главное, никого не обижая…. Она обожает своего дядю, и как дядю, и как человека; Вольтер любит ее, смеется
