Шрифт:
Закладка:
Если верить рассказам современников Петра III, то он довольно регулярно ходил в придворную церковь к концу обедни, но только вот по какому случаю: между новыми придворными обычаями французская мода заменила русский обычай низко кланяться, т. е. нагибать голову в пояс. Попытки старых придворных дам пригибать колена, согласно с нововведением, были очень неудачны и смешны. И вот, чтоб дать волю смеху, смотря на гримасы, ужимки и приседания старух, Петр бывал у выхода из церкви. Государь в частной жизни обходился с приближенными очень снисходительно и добродушно, пил с ними пунш из одной чаши и курил табак кнастер из глиняной трубки. Петр был большой охотник до курения и желал, чтоб и другие курили. Он всюду, куда ни ездил в гости, всегда приказывал за собою возить целую корзину голландских глиняных трубок и множество картузов с кнастером и другими сортами табаку; куда бы государь ни приезжал, вмиг комнаты наполнялись густейшим табачным дымом, и только после того Петр начинал шутить и веселиться.
Любимой карточной игрой Петра III была «campis». В этой игре каждый имел несколько жизней; кто переживет, тот и выигрывает; на каждое очко ставились червонцы, император же, когда проигрывал, то, вместо того чтобы отдать жизнь, бросал в пульку червонец и с помощью этой уловки всегда оставался в выигрыше. Обыкновенными его партнерами были двое Нарышкиных с их женами, Измайлов, Елисавета Дашкова, Мельгунов, Гудович и Анжерн. У государя был любимец негр-шут Нарцис. Про этого негра, отличавшегося необыкновенною злостью, существует несколько анекдотов. Раз государь заметил своего любимца, яростно оборонявшегося и руками, и ногами от другого служителя, который бил его немилосердно. Петр, узнав, что соперник его шута был полковой мусорщик, с досадой воскликнул: «Нарцис для нас потерян навсегда, или он должен смыть свое бесчестие кровью!» – и для того, чтобы привести эти слова в дело, приказал тотчас же из побитого шута выпустить несколько капель крови. Кроме этого негра, у императора был любимец камердинер Бастидон, родом португалец, на дочери которого был женат поэт Державин.
Петр III плохо говорил по-русски и не любил русского языка, зато он души не чаял во всем немецком и до обожания любил короля прусского Фридриха II, у которого считал за честь числиться лейтенантом в службе. Петр постоянно носил на пальце бриллиантовый перстень с изображением короля; он также любил играть на скрипке и затем всякие военные экзерциции, хотя пугался выстрела из ружья, очень боялся грозы и не мог без страха подойти к ручному медведю на цепи; императрица Екатерина рассказывала о том, как крыса, раз забравшаяся в его игрушечную крепость, съела картонного солдатика, за что, по военному уставу, была им повешена. Петр III не лишен был и суеверных предрассудков: так, он очень любил гадать в карты. Кто-то сказал императору, что есть офицер Веревкин[358], большой мастер гадать на них; послали за ним. Веревкин взял колоду в руки, ловко выбросил на пол четыре короля. «Что это значит?» – спросил государь. «Так фальшивые короли падают перед истинным царем», – отвечал он. Фокус оказался удачным, и гаданье имело большой успех. Император рассказал про мастерство Веревкина на картах Екатерине; императрица пожелала его видеть, Веревкин явился с колодою карт.
– Я слышала, что вы человек умный, – сказала государыня, – неужели вы веруете в подобные нелепости?
– Нимало, – отвечал Веревкин.
– Я очень рада, – прибавила Екатерина, – и скажу, что вы в карты наговорили мне чудеса.
Князь Вяземский рассказывает, что Веревкин был рассказчик и краснобай, каких было немного; его прихожая с шести часов утра наполнялась присланными с приглашениями на обед или на вечер; хозяева сзывали гостей на Веревкина. Отправляясь на вечера, он спрашивал своих товарищей:
– Как хотите: заставить ли мне сегодня слушателей плакать или смеяться? – И с общего назначения то морил со смеха, то приводил в слезы.
Петр III начал свое царствование рядом милостей: он возвратил из ссылки множество людей, сосланных Елисаветой, уничтожил ненавистное «слово и дело»[359]; но важнейшими его правительственными мерами были дарования дворянам различных льгот. Дворяне хотели в память этого события вылить статую Петра III из золота[360]. Петр III первый стал награждать женщин орденами: он дал орден Святой Екатерины Елизавете Романовне Воронцовой; первый же этот женский орден имел мужчина – князь А. Д. Меншиков.
После переезда государя во дворец внутренняя отделка Зимнего дворца все еще продолжалась. Поправляли потолки и крышу, которая оказала течь, расписывали плафон в комнате камер-фрейлины Елизаветы Воронцовой, отделывали мрамором стены аванзалы и античной комнаты, поправляли также и набережную у Зимнего дворца. Затем строили манеж и над ним наводили висячий сад, в котором были посажены деревья до 41/2 сажен вышины; работы производились под надзором архитекторов Жеребкова и Фельтена.
Года через два был разобран оставшийся несломанным деревянный флигель и отвезен в Красное Село. Связи и кровельное железо с него были отданы для строившейся в то время Владимирской церкви, что в придворных слободах. Название это получила она оттого, что первоначально к приходу ее принадлежали одни придворные служители, о чем также свидетельствует и название окружающих ее улиц, населенных одними придворными ремесленниками. Так, например, хлебники жили в Хлебном переулке, гребцы – в Гребецкой улице, повара – в Поварском переулке, стремянщики – в Стремянной улице, кузнецы – в Кузнечном переулке и т. д. В 1746 году Владимирская церковь[361] помещалась в доме комиссара Главной дворцовой канцелярии Федора Якимова, на углу улиц Басманной (теперь Колокольная) и Грязной (Николаевская); дом этот теперь принадлежит г-же Сироткиной.
Екатерина II довершила начатые Петром III перестройки и отделки в Зимнем дворце. Общий расход всех потраченных сумм на отделку дворца к 1768 году достигал 2 622 020 рублей 193/4 копейки. Главным директором внутренних работ в Зимнем дворце в это время был известный любитель художеств и искусств Ив.
