Он сдавил ладонь сармата, сомкнув его пальцы на ближайшем стержне. Гедимин сердито сощурился. Он хотел ударить человека по руке и отойти к шлюзу, но задумался на секунду — и, криво ухмыльнувшись, резко дёрнул стержень кверху.

«Дуракам везёт,» — угрюмо подумал он пару секунд спустя, глядя на обломок расколотой рилкаровой трубки, свисающий с электромагнита. Ирренций высыпался под ноги и раскатился по пыльной палубе. На оболочках соседних стержней появился десяток тонких белых насечек от разлетевшихся осколков, ещё пара царапин осталась на броне Гедимина и обшивке «Лантерна». Сармат, брезгливо отряхнув ладонь, подался назад.

В наушниках послышалась испуганная ругань и обрывки команд. «Лантерн», рявкнув в микрофон, схватил Гедимина за руку и толкнул к открывающемуся шлюзу. Сармат в последний раз взглянул на реактор и сердито замигал — жидкость всё-таки промыла себе путь через слёзные каналы. «Скоро всё закончится,» — подумал он. «Для тебя. С такими идиотами — очень скоро.»

Едва они вошли в камеру дезактивации, сверху и с боков на них хлынул густой раствор меи. Гедимин наступил в наполнившееся углубление и наклонился, тщательно промывая расставленные пальцы. Ирренциевые таблетки не раскрошились при падении, но сармат практически чувствовал металлическую пыль, налипшую на броню.

— Вот как, — пробормотал «Лантерн», задумчиво глядя на сармата. — И что же теперь получается? Вы диверсант, а я ваш сообщник?

Гедимин криво ухмыльнулся, радуясь, что под тёмным щитком не видно глаз.

— Ты хотел эксперимента, — напомнил он. — А это был результат. Теперь вы от меня отстанете?

— Результат… — пробормотал «Лантерн», отключая защитный экран и разглядывая сармата с холодным любопытством. — Вполне ожидаемый, верно? Вы, наверное, считаете, что победили? Вы совершенно невменяемы, даже для сармата. У вас ведь был шанс…

Шлюз открылся. Щит управления вместе с операторами исчез за непрозрачной стеной защитного поля. Бликов на ней не было — «свечение» реактора не просачивалось наружу, но меры предосторожности Гедимин одобрил. «Они там в одних комбинезонах,» — подумал он с внезапным сочувствием. «Один микрокьюген на щите — и никто не выживет. За что с ними так?..»

— Был очень хороший шанс, — продолжал «Лантерн», пропуская сармата вперёд, навстречу двоим солдатам. — Вернуться к нормальной жизни с неплохим социальным статусом. Выйти по амнистии. Получить гражданство. Даже, возможно, быть допущенным к научной работе. На что вы это променяли, мистер Кет? На возможность мелко напакостить?

— Ты сам меня заставил, — напомнил Гедимин, покосившись на свою ладонь — ту, что недавно была насильно прижата к твэлу. «Меня заставили щупать реактор,» — нелепая мысль прицепилась намертво, и сармат, чтобы не рассмеяться, до боли прикусил язык. «Надо будет рассказать Константину, когда мы увидимся. Хорошая выйдет шутка…»

— Ну да, да, да, — «Лантерн» брезгливо поморщился. — Совершенно постороннего сармата, не понимающего, что происходит, и где он находится. Повторяю, мистер Кет, — у вас был шанс. Сержант Боно!

— Да, лейтенант, сэр! — шагнул вперёд один из сопровождающих.

— Верните подконвойного сержанту Мафею, — приказал «Лантерн». — Вместе со снаряжением. Значит, вы ремонтник, мистер Кет? Через пару месяцев на Земле вы сами к нам приползёте. Только тогда ваши услуги навряд ли понадобятся. Увести его!

Гедимин отвернулся и, уже не сдерживаясь, выдал кривую ухмылку. Ничего весёлого не было, но сармата трясло от беззвучного смеха. «Он старался,» — он тихо фыркнул в респиратор. «Старался до конца. Экспериментатор, мать моя колба…»

…Сержант Матейка ждал их на крыльце ближайшего терминала. Едва Гедимина вывели с космодрома и прижали к ограде, он быстро спустился и вырвал наручники у сержанта Боно.

— Хватит тут болтаться, теск, — буркнул он. — Меня и так взгреют. Пошёл, пошёл!

Он толкнул сармата в плечо и быстро зашагал, едва не обгоняя его. Гедимин удивлённо покосился на наручники — единственный браслет ему застегнули на правой руке, левая и вовсе осталась свободной.

— Драть их курву матерь! — выплюнул Матейка, едва они вышли в тихий переулок между ангарами. — Теск, ты там как? Ничего не отрезали?

Он развернулся к Гедимину и внимательно осмотрел его скафандр с ног до головы.

— Я цел, — отозвался сармат, изумлённо мигая. «Чего это он?»

— Эй! — Матейка ткнул пальцем в плечо сармата. — Это откуда? Что с тобой там делали, теск?

Гедимин покосился на пластину брони, — на ней остался красноватый потёк меи.

— Меня засунули в реактор, — пожаловался он, пытаясь оттереть пятно. — А потом облили вот этим. Оно липкое!

Матейка облегчённо вздохнул.

— Дебилы! Ладно, теск. Это отмоется. Пальцы-то целы?

…Он действительно пересчитал сармату пальцы, едва его вытряхнули из скафандра, и только тогда, наконец, успокоился. Гедимин уже устал мигать и таращился на человека, даже не пытаясь понять, что его так напугало. С тем же выражением, как он заметил, смотрели и другие охранники.

— Долго ты сегодня, механик, — отметил, увидев его, Лоренц. Ангар, вполголоса что-то обсуждавший, затих при появлении угрюмого охранника с сарматом, но быстро вернулся к разговорам, едва Матейка вышел. Гедимин провёл ладонью по глазам — они странно чесались, будто слизистую прижгло просочившимся излучением — и опустился на койку.

— В ядерный могильник такие вип-ложи!

13 октября 21 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Не хочешь читать про Маркуса Хойда? — Лоренц, повертев в пальцах отброшенный Гедимином диск, удивлённо хмыкнул. — Ну, дело твоё… но почему? Он же у вас был вождём, верховным лидером и всё такое…

Гедимин досадливо сощурился.

— Маркус — идиот, — буркнул он. «И автор тоже,» — добавил он про себя. «Почему у „макак“ о сарматах вечно выходит такой бред⁈»

— С вождями такое бывает, — вздохнул Виклунд, аккуратно разглаживая и складывая в стопку обёртки от печенья. Рядом лежали уже рассортированные фантики и миниатюрные герметичные контейнеры из-под желе. Виклунд занял ими весь угол запасного дивана, и Гедимин с любопытством следил за его действиями. Пока