но также думаю, что это может быть огромным вкладом в любой борьбе против порожденных. Мол, скажем, например, если несколько из них попытаются залезть в деревню сразу. Ты и несколько десятков твоих людей могли бы пойти за несколькими из них, а я могла бы попытаться обезвредить одного с тщательно прицеленным ножом в глазное яблоко.

С вилкой и последним кусочком стейка, подвешенным в воздухе, Рид долго смотрел на меня, прежде чем у него вырвался довольно продолжительный смех. Пока он смеялся, на самом деле смеялся, я просто сидела неподвижно, чувствуя, как закипает моя кровь. В то же время комната, казалось, сдвинулась или слегка закрутилась, как будто мой гнев каким-то образом повлиял на моё зрение, хотя я знала, что это не так. Просто смех Рида над тем, что я сказала, почти разозлил меня. И вместо того, чтобы в скором времени отправиться с ним в спальню, я собралась доказать ему это.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Ты сейчас смеешься надо мной? Серьезно? Ты серьезно смеешься надо мной?

Мои слова были произнесены с дрожью, которая обычно не появлялась в моем голосе, если не сражалась с сумасшедшим, что я определенно делала. Я просто не могла поверить, что идея о том, что я сражаюсь с порожденными ножами, была настолько смехотворна для Рида.

Однако, как только я начала говорить, он сразу же перестал смеяться. Теперь он попытался что-то сказать, но я оборвала его.

— Нет. Даже не смей говорить мне, насколько глупа моя идея. Я отказываюсь это слышать.

Не успела я опомниться, как бросила салфетку на стол и убежала из комнаты. Тем не менее в гневе, мой мозг настолько запутался, что я побежала на кухню вместо того, чтобы двигаться вверх по лестнице в мою спальню, куда хотела пойти. Я уже была на полпути вниз по коридору, который вел к кухне, когда поняла свою ошибку и замедлила шаги, чтобы развернуться. Однако не пошла в свою спальню; я собиралась мчаться обратно в столовую, потому что знала, что должна защищать себя.

Я почти добралась до входа в столовую, когда врезалась в твердую, мускулистую стенку груди во второй раз за день. По-видимому, Рид выходил из столовой, когда я входила.

Когда мой гнев еще вырос, я оттолкнула его с дороги и продолжила путь в столовую.

— Я хочу, чтобы ты послушал, что я скажу. Сядь, пожалуйста.

К моему удивлению Рид сел, наверно потому, что он был командиром Сомерсета, я была уверена, что он не привык к тому, что ему приказывали сесть, даже если и просили. Разжав кулаки, о которых даже не подозревала, я тоже села, заметив несколько капель горячего расплавленного воска, капающего с одной из бордовых свечей на щеточный латунный держатель.

Прежде чем заговорить, я сделала глубокий вдох в попытке успокоиться, хотя это вряд ли сработало, потому что мои слова вышли с тем же гневным дрожанием, что и раньше.

— Ты можешь думать, что мои навыки метания ножей — полная шутка, Рид, но я могу заверить тебя, что это не так. В самом деле, если бы у меня был шанс проверить их, если бы я только могла встретиться лицом к лицу с медведем из порожденных, вооружившись мешком с очень острыми ножами…

— Я не смеялся над тобой, Саманта. Пожалуйста, поверь мне. Это не так.

Недоверчиво, я фыркнула.

— О, а так вовсе и не скажешь. Потому что я не думаю, что представляла…

— Нет, ты не представляла, как я смеюсь. Но я не смеюсь над тобой, или над идеей, что ты захватишь порожденного ножом. Клянусь, это не так.

— Хорошо, тогда, что…

— Возможно, это был беспомощный смех или смех полного недоверия, потому что так я чувствовал, когда ты предложила помочь с порожденными. Видишь ли, мы, Сомерсетские перевертыши, привыкли быть довольно сильными. В течение нескольких лет, мы были в состоянии держать порожденных от наших земель с минимальными усилиями. Мы не привыкли находиться в ослабленном состоянии, в котором мы существуем с тех пор, как они обрушили на нас свое биологическое оружие. Ты понимаешь? Когда ты предложила помочь разобраться с ними, я просто почувствовал почти комичный уровень недоверия… это полностью поразило меня, что я и мои мужчины стали настолько ослаблены, что не перевертыш, полностью человеческая женщина чувствует необходимость предложить помощь. Может, я смеялся больше всего на свете от смущения, Саманта. Но по какой-то причине я смеялся не над тобой, и не над твоим предложением помощи. На самом деле, я не нахожу это очень смешным. Я нахожу это самоотверженным и достойным восхищения.

Если Рид врал, то он делал это чертовски хорошо. Потому что, глядя ему в глаза, я не могла отрицать, что его выражение было совершенно искренним. Выражение его лица, казалось, содержало глубокое сожаление и даже извинения.

Это было слишком много для меня, чтобы сразу прокомментировать, поэтому я этого не сделала, и Рид продолжил.

— Надеюсь, ты поверишь мне, когда я скажу, что говорю правду. Но в любом случае, как бы я ни ценил твоё предложение, я не могу позволить тебе использовать твои навыки с ножом против порожденных. Это слишком опасно.

— О, даже не притворяйся, что тебе не все равно что со мной будет. У нас просто «деловые» отношения, даже после вчерашнего, верно?

По какой-то причине одно упоминание о «прошлой ночи» вызвало немедленную боль в груди, и когда я в следующий раз заговорила, мой голос снова дрожал, хотя и не от гнева.

— Ты просто «бизнесмен», не так ли, Рид? Итак, помимо того, что я обеспечиваю вам ребенка, чтобы укрепить тебя и твоих перевертышей, почему тебя волнует, жива я или мертва?

С этим я выскочила со своего места и почти вылетела из столовой к лестнице, вынуждая себя не сорваться в полномасштабный спринт. К моему искреннему облегчению, Рид не последовал за мной.

Я добралась до своей комнаты и своей кровати, прежде чем начала плакать, зарываясь лицом в подушку. Я даже не была уверена, почему именно плачу. До сих пор дела в Сомерсете шли так, как я надеялась. У нас с Ридом были деловые отношения, и мы работали над тем, чтобы произошло то, что мы оба хотели по нашим соответствующим причинам. Я думаю, что я просто плачу, потому что мои добрые намерения помочь ему с порожденными были отклонены. Однако, после дальнейших размышлений, я поняла, что, возможно, плакала, потому что меня отвергли. И это, когда я говорила