– Ты убил…

– Я слышал, что ты сказал, – рявкаю я. – С чего ты решил, что это я?

Его лицо искажается.

– Потому что ты, черт возьми, так сказал, – рычит он, делая угрожающий шаг в мою сторону.

Я действую быстро и делаю выпад навстречу, заставляя его отшатнуться и потерять опору. Потом ловлю за воротник рубашки и рывком притягиваю к себе.

– Объяснись, Макс, – рычу я. – Потому что я, черт возьми, его не трогал. А если бы захотел, то убил бы вас обоих. Мы заключили гребаную сделку, и я сдержал свое слово.

Он качает головой, полыхая яростью.

– Ты прислал мне видео, где обезглавливаешь моего отца, в пятницу. И говоришь: «Это за Аделин Рейли».

Мои вены наполняет огонь, каждая жилка в моем теле напрягается.

– На записи мой голос?

– Что… Я не знаю! У меня нет чертовой записи твоего голоса, чтобы сравнить. Он был похож, это все, что я знаю.

Киваю, позволяя ему прочесть в моих глазах, насколько сильно он облажался. И гением быть не нужно, чтобы понять, кто на самом деле убил его отца.

– И ты даже не потрудился проверить, был ли это я?

– Ну прости уж, в следующий раз обязательно тебя наберу, – парирует он.

Я злобно ухмыляюсь.

– Хочешь сказать, что ты не находчив, Максимилиан? Потому что я очень находчив, и у меня множество ресурсов, чтобы заставить тебя страдать. Если ты мстишь за убийство, то лучше бы тебе быть уверенным в том, кто его совершил.

Он вздрагивает, его рот разевается, когда он понимает, что поступил необдуманно. Он увидел, что его отца зверски убили, принял решение, кто за это в ответе, основываясь на одном лишь предположении, а потом отправил Адди на бойню.

Мое зрение заволакивает красным, и мне требуется весь мой контроль над собой, чтобы сдержаться. Чтобы видеть ясно, потому что я хочу стать свидетелем каждой гребаной секунды смерти Макса.

– Хочешь узнать, кто убил твоего отца на самом деле, придурок? Это те самые люди, которым ты продал Адди. Его убило Сообщество, чтобы ты предал меня, а потом взялся за нее. А ты угодил прямо в их гребаную ловушку и сделал за них всю грязную работу.

Он трясет головой.

– Откуда им было знать о нашей сделке и твоей угрозе?

– Не знаю, Макс. Может, твой отец открыл свой гребаный жирный рот и разболтал об этом всем? Или это был ты? Скулил всем окружающим, имеющим уши, как я обещал его прикончить, если ты хоть пальцем тронешь Адди и Дайю. Хочешь сказать, что все вы не проронили ни единого слова?

Его зубы клацают, подтверждая мое предположение.

– О наших разборках очень несложно узнать, если ты треплешься об этом направо-налево, – шиплю я.

Пока я тащу его к входной двери, он хрипит, его ноги волочатся по кафелю, а ногти в панике царапают мою руку. Я не собираюсь спешить с ним. Хочу вытянуть как можно больше информации, прежде чем отправить в ад.

– Подожди, это была ошибка. Давай что-нибудь придумаем, – лопочет он, пока я тащу его по ступенькам крыльца к своей машине. – Я ее верну!

Одариваю его свирепой улыбкой.

– Не волнуйся, Макс, я много чего хочу с тобой обсудить. Или, скорее, придумать.

* * *

Окровавленный скальпель лязгает о металлический поднос, а тишину пронзают стоны Макса. Я включил песню «Bodies» группы Drowning Pool, чтобы заглушить его непрекращающиеся крики, но это почему-то не показалось ему забавным.

На протяжении всего трека я смеялся, но сейчас не чувствую ничего, кроме жгучего пламени в своей опустевшей груди.

К грудной клетке Макса прикреплены провода, ведущие к аппарату, созданному специально для того, чтобы запускать сердце в ту же секунду, когда оно останавливается. Я собрал его, когда только начинал работать в этой сфере, хотя теперь использую редко. В самом начале моя ярость по отношению к работорговцам была безудержной. Но потом, с годами, я понял, что чем быстрее они умирают, тем больше я смогу их убить.

Я уже дважды душил Макса до смерти. Как только его сердце переставало биться, моя машинка возвращала его к жизни при помощи электричества, и я продолжал медленно пытать его, а затем снова убивал.

Я еще даже не начал задавать вопросы, потому что был слишком зол, чтобы о чем-либо спрашивать.

И теперь он сходит с ума. Он был так близок к смерти, но возвращался и снова видел перед собой мое улыбающееся лицо. И так раз за разом. Но я все равно ничего не чувствую.

– Рик Борман – тип, которому ты перевел деньги. Кто его напарник?

– Р-Рио, – отвечает он. – Фамилии не знаю.

Из-за пережитых испытаний его речь прерывается.

– Откуда ты их знаешь?

– Не то чтобы… знаю. К-Конор и Рик были друзьями. Я был в курсе, что у Рика есть связи, поэтому взял его номер из старого телефона Коннора.

– И как же ты узнал, какие именно связи есть у Рика?

– Коннор как-то говорил, что Тала-ла-верры могут пробиться в торговлю, он упомянул, что это контакты Рика. Они так и не втянулись, так что о Рике больше ничего не говорили, кроме… кроме этого.

Я вскидываю бровь. Вовлечение клана Талаверра в торговлю людьми стало бы чертовой катастрофой. Особенно учитывая Арчи с его статусом плейбоя – многие девушки были бы обречены. Окей, предположим, что, убив их всех, я совершил чуть больше добра, чем планировал изначально.

– На кого работают Рио и Рик?

Макс качает головой, его рот кривится в улыбке.

– Рик ни на кого не работает. Он просто дружит с правильными людьми. Я знал, где живет т-твоя девушка, а он знал, как передать ее в нужные руки. Это было взаимовыгодно.

Он выглядит так, будто отключается, поэтому я несколько раз грубо шлепаю его по щекам. Он морщится, но глаз не закрывает.

– А Рио?

Еще одна усмешка.

– А на кого еще? На Сооб…

– Не тупи, Макс, – перебиваю я, беря ножницы и проводя лезвием по коже между двумя его пальцами.

Ответа он не находит, и я переворачиваю их и разрезаю нежную плоть. Он кричит, но мне кажется, что мучений ему еще недостаточно.

Еще нет.

– Мне нужны имена. Людей, которым они подчиняются, и тех, к кому ее увезли.

Он пытается сглотнуть; его лицо перекошено от боли, пока он пытается ответить мне.

– Я не знаю, Зейд. Я же сказал тебе, я п-почти их не знаю! Только то, что рассказывал нам К-Коннор про этого Рика, а это совсем ничего, кроме информации, что