Кай, внимательно слушавший весь разговор, пытался собрать общую картинку из тех крупиц информации, что у него были. За один вечер он узнал о Диане больше, чем за все предыдущие дни, и теперь ему хотелось узнать еще. Хотелось понять, почему его госпожа такая странная. Почему не хочет замуж, почему так упорно спорит с отцом о поездке в Помпеи?

Неужели дело действительно в ее вере в Аполлона? Или она просто пытается сбежать от Талии и Энеиды? И так ли чисты помыслы Дианы, как кажется? Возможно ли, что она ведет свою игру, о которой он и не догадывается? И зачем, в конце концов, она попросила звать ее по имени? Чего добивается?

Почти всю дорогу до дома он думал об этом, то и дело бросая мимолетные взгляды на девушку. Она же размышляла о чем-то своем и не замечала этого. А может, просто делала вид.

На виллу прибыли с рассветом. Диана обняла отца, и Кай проводил ее и осмотрел покои, как делал каждый вечер, на случай если кто-то решит устроить засаду.

– Доброй ночи, Кай, – пожелала Диана, устало улыбнувшись.

– Доброй ночи, госпожа.

Глава 7

Прикосновение

Кай беззвучно шел по коридору – он уже успел позавтракать и спешил сменить ночную стражу у дверей Дианы. К моменту пробуждения госпожи он уже должен быть на месте, чтобы сопровождать ее, куда бы она ни пошла. Несмотря на то что поспать удалось всего пару часов, он чувствовал себя бодрым и полным сил. После бесконечных изматывающих тренировок в школе Вектора, работа на вилле Тиберия была совершенно неутомительной, словно приятная прогулка.

Услышав торопливые шаги за спиной, Кай отступил в сторону, пропуская Бассу – личную служанку Талии, высокую и ладно сложенную сирийку с оливковой кожей и черными, как смоль, волосами. Она так спешила, что даже не закрыла за собой дверь в покои госпожи.

– Басса, где тебя носит, никчемная? Мне нужно сделать прическу. И давай поживее.

– Да, госпожа.

Кай в очередной раз подивился тому, как по-разному относятся к рабам члены семьи Тиберия. Вспомнилось, как только вчера Талия кричала на него, пытаясь задушить, а немногим позже Диана предложила звать ее по имени.

– Басса, откуда у тебя этот браслет? Я раньше никогда его не видела.

Кай замер – ему стало интересно, что ответит Басса. Он еще позавчера приметил у нее на руке браслет с красивыми камнями, что так подходили к ее смуглой коже и ярко-голубым глазам, и подумал, что он слишком шикарный для рабыни. Странно, что Талия не заметила его ранее.

– Мне его подарила госпожа Диана.

– Когда это?

– Позавчера.

Он услышал характерный звук и понял, что Талия дала служанке пощечину.

– Только я имею право дарить тебе подарки, поняла? Сними этот браслет немедленно и больше никогда не принимай чужих подарков.

– Да, госпожа. Простите меня…

– Замолчи, – судя по звуку, последовала новая оплеуха, на которую Басса отреагировала прерывистым вздохом. – В следующий раз прикажу тебя выпороть. Пошла вон!

Басса выскочила из покоев госпожи, на ходу снимая браслет. Она не увидела Кая, но зато он заметил слезы, сбегающие по ее щекам. Всхлипнув, рабыня побежала к лестнице. Кай же продолжил свой путь к покоям Дианы, размышляя о том, зачем Басса солгала Талии.

Позавчера он весь день провел с госпожой и знал, что она не делала Бассе никаких подарков. Но кто тогда мог подарить служанке такое богатое украшение? Басса – домашняя рабыня и редко покидает виллу, значит, это, скорее всего, сделал кто-то из своих. Это не Талия, не Диана и совершенно точно не Энеида, которая к рабам относится еще хуже, чем ее мать. А еще чутье подсказывало Каю, что это был подарок от мужчины. Скорее всего, возлюбленного. Причем чувства явно взаимны, иначе Басса не стала бы носить его, рискуя получить нагоняй от строгой госпожи.

На вилле всего трое мужчин, которые могли позволить себе такое украшение: Тиберий, Алис и управляющий Домиан. Тиберий и Алис женаты, а Домиан так некрасив, что ни одна женщина бы с ним не связалась. К тому же он слышал, как кухонные рабыни судачили о том, что у Домиана несколько иные интересы.

А с другой стороны, он мог распустить эти слухи для отвода глаз – ведь за тайную связь с личной служанкой госпожи можно было получить серьезное наказание.

Кай остановился у дверей в покои Дианы, понимая, что пока что не готов решить это уравнение – ему не хватало информации. Но это всего лишь вопрос времени. Если будет внимательным, то обязательно во всем разберется.

Гладиатор нахмурился. Да, работа в доме Тиберия была неутомительной, но сколь много пищи для ума она давала.

* * *

С самого утра Диана поняла, что Талия не в духе. Она обругала рабынь, которые подавали завтрак, накричала на Гнурра, который, по ее мнению, ходит слишком близко к Эни. Никто и ничто не могло ей угодить: завтрак показался ей невкусным, одежда дочери слишком вызывающей, а лицо Дианы недостаточно счастливым.

– Можешь хотя бы притвориться, что рада гостям? – попросила она, гневно сверкнув глазами.

– Разумеется. – Диана не сдержалась и выдавила из себя преувеличенно радостную улыбку, больше напоминавшую оскал.

– Твой отец тебя избаловал, – резюмировала Талия.

Это стало для Дианы последней каплей. Она набрала воздуха в легкие, собираясь высказать Талии все, что думает о ее взбалмошном поведении, но тут в зал вбежала Эни. От ее вида у Дианы едва не начался приступ смеха, а Талия побелела от злости.

Энеида явно изо всех сил пыталась нарядиться к приезду Маркуса: она надела самую красивую тунику, белокурый парик, который совершенно не подходил к цвету ее кожи, и обвесилась украшениями. Причем все это она стащила у матери.

– Немедленно переоденься, – обманчиво спокойным голосом сказала Талия. – Выглядишь так, будто сбежала из лупанария [17].

Энеида остановилась посреди залы и сердито уставилась на мать. Даже сквозь плотный слой белил на лице проступали красные пятна.

– Мама, я…

– Выставишь себя на посмешище перед Маркусом, – заключила Талия.

Встав с клинии, она подошла к Энеиде и скептически посмотрела на ее макияж.

– Это смой, – потребовала она, ткнув дочку в щеку. – Тебе не идет.

Энеида беспомощно перевела взгляд на сестру, надеясь заручиться ее поддержкой, но Диана была солидарна с Талией – Эни смотрелась нелепо. Она хотела отпустить шутку, отомстив за все проделки несносной