Они вынырнули на поверхность в нескольких милях от людей. Темные силуэты, подобно теням в театре, описали изящную дугу, прежде чем снова врезаться в сверкающую воду. Хотя это были самые большие в мире живые существа, каждое в несколько раз крупнее имперского военного корабля, движения их были так грациозны, словно они были сотканы из теней и воздуха.

Горн из китовой кости смолк. История была рассказана, запрос озвучен. Теперь оставалось только ждать, когда властелины морей ответят.

Крубены, двигаясь невероятно быстро, приближались к пирогам. Шум, производимый, когда они ударяли по воде своими горизонтально расположенными хвостами, разносился подобно раскатам грома.

Если крубены согласятся помочь людям Дара, им не составит никакого труда потопить города-корабли льуку. А что произойдет затем? Кто знает… Станут ли гаринафины, эти создания огня, сражаться с владыками водной стихии? Быть может, войска Дара переправятся на спинах крубенов на Руи и Дасу и разгромят льуку, устрашенных таким небывалым зрелищем.

Крубены находились теперь так близко, что пироги закачались на волнах, распространяющихся от их движения. Дафиро, ощутив приступ тошноты, обеими руками ухватился за борта.

Огромные хвосты дружно ударили по воде, и образовавшаяся волна, словно водяная завеса, зависла на миг над лодкой, отчего все вокруг стало выглядеть как на акварельном рисунке. Затем волна опустилась, окатив всех, кто был в пироге. Дафиро затаил дыхание и зажмурил глаза, надеясь, что, когда откроет их, увидит застывших перед суденышками крубенов, похожих на живые острова, готовые снова мчать людей Дара.

Но чешуйчатые киты проплыли мимо пирог, словно бы не заметив их. Стая крубенов исчезла вдали, волны улеглись, шум от бьющих хвостов стал тише, а потом и совсем стих. Вскоре океан снова превратился в безжизненную пустыню, и золотой блеск, который придало морю восходящее солнце, уступил место более привычному зеленоватому оттенку.

– Мне жаль, но ничего не поделаешь, – сказал вождь Кайзен.

На этот раз людям Дара предстояло сражаться одним.

* * *

Прежде чем покинуть Тан-Адю, Дафиро заглянул в гости к старому другу Хулуэну, подарившему ему боевую дубинку по имени Зуб.

Приятели обнялись. Оба были уже не молоды, но связь между ними оставалась такой же крепкой, как если бы они только вчера попрощались друг с другом.

Хулуэн был женат, имел нескольких сыновей и дочерей, и гомон дружной семьи заставил Дафиро на миг испытать зависть. Он посвятил свою жизнь службе при императорском дворе и так и не обзавелся женой и детьми. Забавно. Когда-то он поучал младшего брата, как важно заботиться о себе самом, а не исполнять волю господина, но каким-то образом получилось так, что сам Дафиро после смерти Рато строго следовал принципам чести и долга. Быть может, то был способ почтить память брата, который, будучи неисправимым романтиком, всегда высоко ценил узы преданности.

Хулуэн не владел наречием дара, поэтому друзья общались при помощи жестов, возгласов и грубых рисунков на земле. Чтобы позабавить детишек, хозяин предложил гостю рассказать какую-нибудь историю.

Дафиро призадумался. Снова заговаривать про льуку не хотелось – в мире и без того достаточно горя.

Медленно, сочетая рисунки и образные жесты, Дафиро поведал им о смерти Рато в последнем бою, данном Гегемоном. Эта картина преследовала его каждый миг жизни, и к концу рассказа Дафиро залился слезами.

Дети сидели тихо, явно тронутые торжественностью момента. Хулуэн подошел, сел рядом и произнес на ломаном дара с сильным акцентом:

– Все льюди братья быть.

Дафиро кивнул и ничего не ответил, будучи не в силах найти подходящие слова, способные выразить обуревавшие его чувства.

Поскольку Дафиро весь вымок во время утренней поездки на переговоры с крубенами, Хулуэн вывел его из хижины на улицу, где домашние стали разводить костер, чтобы высушить одежду гостя и приготовить на обед жареную рыбу и таро.

Дафиро потягивал сладкий арак и с интересом наблюдал, как Хулумара, дочь Хулуэна, пытается разжечь огонь.

Вместо того чтобы пойти к ближайшей хижине и одолжить горящую ветку, Хулумара взяла секцию бамбука, запечатанную с одного конца и смазанную рыбьим жиром. Потом достала китовый зуб, обточенный в форме цилиндра, и убедилась, что он достаточно плотно помещается в бамбуковую чашку и плавно скользит. Наконец девочка поместила внутрь просверленного в китовом зубе отверстия кусочек сухого мха, до половины вставила зуб в бамбуковую трубку, а потом резким ударом по выступающей части зуба вогнала его целиком.

Проворно вытащив зуб, Хулумара подула на просверленное в его конце отверстие. Из мха потянулся дым, и вскоре появился маленький язычок пламени. Прикрыв его ладошкой, девочка поднесла огонь к растопке для костра, при помощи родичей дала ему окрепнуть и начала готовить.

– Что за чудеса? – промолвил пораженный Дафиро.

Вспомнив, что Дзоми Кидосу настоятельно просила всех сообщать ей о любых нетрадиционных способах разведения огня, Дафиро попросил дать ему посмотреть странное приспособление из бамбука и китового зуба, которое обозвал про себя огненной трубкой. Ни на одной из его частей не было ни кремня, ни металла. Дафиро понял, что поскольку цилиндрический зуб плотно прилегает к стенкам бамбуковой палки, то, когда зуб вбивают внутрь, воздух в тубе сжимается. Неужели благодаря этому и зарождается огонь? Просто по причине сжатия воздуха? Ну просто волшебство какое-то.

Угощение за обедом было восхитительным, а напиток сносным. Дафиро вручил Хулуэну набор мечей, изготовленных лучшими кузнецами Римы – меч, который он отдал десятилетия назад в обмен на Зуб, был скверным, и он всегда полагал, что нажился на той сделке. Видя внимание, проявленное Дафиро к огненной трубке, Хулуэн отдал ее гостю в подарок, хотя и не мог взять в толк, зачем другу понадобился такой простой предмет утвари.

Прощаясь, они обменялись крепким рукопожатием. Оба знали, что едва ли свидятся снова.

«Будь готов ухватить благоприятные возможности, когда те проносятся мимо, словно звезды, падающие с ночного неба».

Дафиро надежно пристроил огненную трубку под складками одежды, чтобы она не потерялась, и отправился обратно в Дара.

Глава 55

Шелкокрапинная сила

Дара, пятый месяц двенадцатого года правления Четырех Безмятежных Морей

Странствия госпожи Рисаны и принца Фиро по Дара привели их в окутанную туманами Боаму, где предстояло дать целых три представления, чтобы все население окрестных деревень могло увидеть спектакль.

Фиро так и не избавился от детского пристрастия к уличным артистам всех сортов. Поскольку до вечернего представления еще оставалось время, он решил прогуляться в одежде простолюдина по городским рынкам и проверить, какими развлечениями богаты здешние места. Далекая от Пана Боама сулила нечто свеженькое,