– А почему они так поступили? – задал вопрос Дафиро.

– Кто знает? Но я подозреваю, что боги прирастают к месту, которое считают домом, и боги ано перебрались сюда лишь в форме имени, но не в телесной оболочке. Ано нуждались в присутствии божественного в своей жизни, и простейшим решением было молиться тем богам, которые способны ответить – то есть нашим, – одновременно придав им знакомое обличье и видя в них отражение существ, уже известных.

– И боги Дара согласились на это?

– Боги суть сплошные загадки, Дафиро Миро. Нам не дано понять их мысли и желания. Но по моим соображениям, в том, что касается власти, боги и короли не слишком отличаются: и те и другие предпочитают сильных в качестве почитателей и последователей. Ну а поскольку ано оказались сильнее наших предков, боги сочли разумным предпочесть их нам. Возникает вопрос: а не могут ли и смертные, в точности как боги управляют нашими делами, в свою очередь оказывать воздействие на сферу небес? Так или иначе, нам известно, что завоеватели стали возводить величественные храмы в честь богов Дара и что в храмах этих божества больше походили на ано, чем на исконных обитателей здешних островов. Вместо того чтобы молиться статуям, мои предки переключились на почитание неба и моря, и легенды, связанные со старинными фигурками, оказались забыты. В результате наши боги стали более абстрактными. Так что, помимо захвата нашей земли, ваши предки вдобавок еще и забрали себе наших богов.

Дафиро молчал, слишком потрясенный этим откровением. Вождь Кайзен говорил отнюдь не метафорически: ведь эти статуэтки были в буквальном смысле отобраны у адюан захватчиками из Дара.

– Так вот, возвращаясь к твоему вопросу насчет того, почитаем ли мы одних и тех же богов. Ответ: и да, и нет, потому что боги изменились с приходом ано. Народ Дара, хотя он и ведет начало не только от ано, но и от туземцев, видит себя наследником культуры ано и следует их религиозной традиции. С другой стороны, мы по-прежнему почитаем богов Дара и их родителей – Отца Мира и Источник Всех Вод, но знаем, что они больше благоволят людям Дара, чем нам, осколкам побежденного народа. Мой рассказ должен также послужить предупреждением тебе и твоим соотечественникам, ибо боги, покровительствовавшие некогда народу Дара, могут перенести свою любовь на другое племя. То, что они до сих пор не озвучили своей воли, это… весьма любопытно.

Дафиро пообещал довести рассказанную Кайзеном историю до сведения умов более просвещенных, чем его собственный. Может, им она скажет больше. После чего вновь вернулся к теме, которую хотел обсудить.

– Пусть боги поступают, как знают. Я приехал попросить замолвить за нас словечко перед крубенами.

Вождь Кайзен посерьезнел.

– Тут все не так просто, как ты думаешь. Властелины морей держат свой собственный совет. Хотя адюане способны говорить с ними, мы можем только попросить крубенов, но не приказать им. Море обширно и вечно, люди же малы и смертны. Держа это в уме, мы всегда обращаемся с просьбой лишь в случае крайней необходимости, когда сама наша жизнь под угрозой. Столетия назад, когда короли Кокру вторглись на наши берега, мы изложили свое прошение крубенам, и те вняли ему, уничтожив флот Кокру. Долгие месяцы спустя море выбрасывало на берег обломки боевых кораблей.

– А я наслышан, что это божественный шторм разрушил планы королей Кокру, – сказал Дафиро.

– И мы никогда не противоречили этой истории, потому как божественное вмешательство обеспечивает успех, недостижимый иными средствами. Но крубены, хоть они и существа невероятно могущественные, все-таки не боги.

– Крубены, должно быть, благоволят жителям Тан-адю больше, чем людям Дара.

– Какое-то время мы так и думали. Когда Мапидэрэ, в свой черед, направил флот к нашим берегам, мы вышли в море, чтобы снова поговорить с крубенами. Однако на этот раз они ничего не предприняли. Рассчитывая на их помощь, мы не приготовились как должно и в результате заплатили за свою беспечность множеством жизней, лихорадочно изобретая план прямо на ходу и сражаясь за каждую пядь земли, пока Большой вождь не предпочел посвятить свою энергию другой цели, а не растрачивать ее на бедных дикарей Тан-Адю.

– Почему же крубены не помогли вам в тот раз?

– На этот вопрос никогда не будет ответа. Кое-кто из старейшин верит, что в своей гордыне мы принимали милость крубенов как должное, а потому лишились достоинства. Другие полагают, что у крубенов свой взгляд на дела людей и они хотели проверить нас в момент испытаний.

– А что думаешь ты, вождь Кайзен?

Его собеседник покачал головой:

– Всегда можно найти какое-нибудь правдоподобное объяснение событию, которое уже случилось, но жизнь по большей части непредсказуема и управляется силами, превосходящими наше понимание. Секрет успеха таков: имей план на худший случай и будь готов ухватить благоприятные возможности, когда те проносятся мимо, словно звезды, падающие с ночного неба. Правитель, верящий, что способен все предвидеть и предусмотреть, более всех прочих опасен для доверившегося ему народа. Я согласился обратиться к крубенам с просьбой помочь Куни Гару, лишь убедившись, что этот человек считает всю жизнь не более чем экспериментом.

Дафиро поразмыслил над этими его словами.

– Маршал Мадзоти всегда готова к поражению, однако не жалеет усилий, наблюдая за небом на предмет падающих звезд, – сказал он.

Кайзен рассмеялся:

– Тогда давай следить за небом вместе.

* * *

В предрассветном сумраке большой рупор из кости кита разнес голос вождя адюан далеко над морем. Внимая песне, Дафиро вспоминал другое такое же утро, двадцать лет тому назад, когда впервые услышал звук китового горна. Тогда он был совсем еще юнцом, стремящимся навстречу приключениям, и предвкушал, как сможет потом поделиться с братом увлекательной историей.

Вспомнив о покойном Рато, он мысленно вознес молитву. Если брат видит его сейчас с того берега Реки-по-которой-ничто-не-плавает, может, его тоже порадует зрелище крубенов.

Горн Кайзена пел довольно долго. Прислушиваясь к переливам печального голоса музыкального инструмента, Дафиро словно бы воочию видел, как льуку подобно цунами обрушиваются на острова Дара, сметая на своем пути все доброе и прекрасное, этот тонкий налет цивилизации, цепляющийся за твердые вулканические скалы, как хрупкие разноцветные раковины. Он видел горящие поля, деревни и города, слышал крики умирающих мужчин и женщин, чуял запах опаленной плоти тысяч трупов, ощущал в воздухе привкус крови. Внезапно Дафиро вздрогнул и понял, что лицо у него мокрое от слез.

А затем, как раз в тот момент, когда солнце выглянуло из-за края горизонта, обратив