— Нет, я влюбился именно в тебя потому, что ты прекрасна и умна, — грустно улыбнулся Кьелл. — Давай все-таки о делах. Что у тебя случилось?

— Как ты, возможно, помнишь, назревает война, — посерьезнела королева. — Стало известным поле ее первого сражения. Точнее, цель этого сражения, что пройдет на воде и на суше. Укайзо.

— Так, — гламфеллен сосредоточенно глянул на нее. Вызванная намеком королевы печаль отступила, прогнанная деловым настроем. — Я совсем забыл рассказать тебе о самых разных вещах, связанных с Укайзо. Рауатай имеет там интерес, и Эотас направлялся именно туда. Там, оказывается, находится часть механизма Колеса Перерождений.

— Это интересно, но вряд ли имеет отношение к делам земным, к чаяниям и стремлениям разумных, что скоро сойдутся в битве за право обладать нашей древней столицей, — тронула подбородок Онеказа. — Рауатай ищет в Укайзо уздечку для несущихся по их скудной земле штормов — бури Ондриной Ступы, что скрывают древнюю столицу, схожи с рауатайскими силой и постоянством. ВТК жаждут все больших сокровищ, и все более крепкой хватки на горле Хуана, а удачное расположение Укайзо, вкупе с его легендарными богатствами, могут дать им и то, и другое. Принчипи либо союзны ВТК, либо хотят основать собственное владение, защищенное от прочих сил Дедфайра. До недавних пор, местонахождение утерянной столицы было секретом ото всех, включая меня, но ты, Кьелл, раскрыл мне этот секрет, с помощью карты древнего острова-убежища. В тот вечер, когда ты спас мне жизнь, — легкая улыбка тронула губы королевы, но тут же исчезла, отогнанная недовольством, — карта была похищена. Тайна стала известна Принчипи, а от них — ВТК. Как на неё наложил свои лапы Рауатай, мне неведомо.

— Купили у пиратов копию, — предположил гламфеллен. — Новая Кровь Принчипи работает с подчиненными Атсуры, они могли договориться. Среди пиратских вожаков есть жадные и недальновидные разумные, что вполне могли польститься на сиюминутную выгоду.

— Экера, звучит вполне резонно, — грустно кивнула Онеказа. — Ныне все эти силы готовятся к рывку сквозь шторма, к попытке достичь Укайзо и поднять над ним свой флаг. Все они собирают воинов в своих твердынях, и ищут союзников. Я — не исключение, — она просительно улыбнулась, глядя на Кьелла.

— Я с тобой, до конца, — без единого сомнения ответил он. — Каков план Хуана?

— Пока есть лишь наброски плана, — задумчиво ответила женщина. — Флот Хуана направит свои корабли к Ондриной Ступе, и даст бой чужеземным силам, пытаясь остановить их. Если это не удастся, нам придётся высадиться в городе, и сойтись в сражении с чужеземцами. Аруихи поведёт наши силы, и я тоже думаю отправиться — королеве будет уместно вести в бой свой народ…

— Нет. Ни за что. Не смей, — с лихорадочной горячностью перебил её Кьелл, подступив ближе, и сжав её ладони в своих. — Я запрещаю тебе. Даже и не думай об этом, и Аруихи не позволь, и всем близким тебе…

Он запнулся на половине фразы, сжав зубы и прикрыв глаза, и продолжительно выдохнул. Отпустив удивлённо глядящую на него женщину, он продолжил, уже спокойнее:

— Прости, я забылся. Я не могу приказывать тебе, конечно же. Могу только просить. Давай я расскажу с начала? Это грызет меня изнутри с самого моего прибытия в Некетаку.

— Конечно, — непонимающе отозвалась она.

— Помнишь ту ночь, неделю назад, когда мне приснился кошмар, а ты меня разбудила? Я ещё выставил тебя чуть ли не сразу? — женщина неловко засмеялась.

— Экера, это трудно забыть. Не ожидала я, что ты выскажешься об этом так откровенно…

— Чего ходить вокруг да около, когда ты сама лезешь зверю в пасть? — сердито ответил Кьелл, но тут же, тяжело вздохнув, продолжил: — Извини. Больная тема. Так вот, в ту ночь мне приснился не просто кошмар, а самый ужасный из возможных кошмаров. Даже так: той ночью случились худшие восемь с лишним часов мой жизни. Тот сон выглядел поразительно реальным, сродни насланным богами видениям. И в нем я видел твою смерть, снова и снова. Магия, клинки, призванные существа — там было все. Раз за разом, ты умирала… — он сжал зубы что было сил, словно не желая выпускать следующие слова на волю, но все же продолжил, с болью глядя на Онеказу:

— …От моей руки, — королева охнула, неверяще глядя на него. Гламфеллен продолжил, бессильно улыбнувшись:

— Точнее, я словно смотрел глазами твоего убийцы… всех твоих убийц. Я не звал тебя тогда, а кричал от ужаса, и бессилия остановить этот кошмар. Я и прогнал тебя потому, что не мог смотреть на тебя без страха в тот момент, страха, что каким-то образом мой кошмар просочится в реальность, — он поглядел на неё, прикусив губу, и продолжил с усталой грустью:

— Я опасался, что увижу то же самое и следующей ночью, но решил встретить этот страх лицом к лицу. То, что я увидел, было ненамного лучше — там были смерти Хуана. Аруихи, Руасаре, много знакомых мельком матару, даже тот пухлый дворцовый стражник, с которым я познакомился недавно — Аноа, кажется… И великое множество других аумауа, незнакомых. Это повторялось каждую ночь с тех пор, — он прикрыл глаза и с силой потер виски. — Я видел смерти самых разных разумных. Вчера была очередь Рауатая — Кару с подчиненными. И знаешь, во всех этих снах было кое-что общее: прежде чем начать умирать, все увиденные в них говорили об Укайзо.

— То есть, ты хочешь сказать… — королева не закончила свою фразу.

— Именно. Укайзо принесёт смерть тем, кто высадится на его берегах. Пейзажи, виденные мною в этих снах, тоже не оставляют простора для сомнений. Я общался с беспокойной душой, жившей во времена древней империи, и она показала мне, как выглядела утерянная столица. Я видел именно Укайзо, и смерть великого множества разумных на его камнях. Потому и прошу тебя — не приближайся к нему, и не пускай в него дорогих тебе разумных. Я отправлюсь туда с войском Хуана, прогоню оттуда захватчиков, выясню, что же стало причиной моих видений, и только тогда… — он тяжело вздохнул, и замолк, утомленный выплеснутыми эмоциями.

— Если я не пущу в Укайзо всех, кто дороги мне, то тебя мне придется остановить прежде многих, едва