Шрифт:
Закладка:
Когда они ворвались в спальню барона, всё уже было кончено. Весь в синих и жёлтых пятнах, барон Слуцкий лежал в луже крови, раскинув руки в стороны. Его обступали три покрытые землёй и глиной создания. Все трое при жизни были отнюдь не бедными людьми. Их фраки, бабочки и шелковые платки говорили о жизни в достатке, не хуже золотых запонок или перстней. «Упыри» безмолвно, точно восковые фигуры, стояли над бароном.
Парализованные ужасом, слуги некоторое время слепо таращились на них, не смея двинуться с места, не смея произнести ни слова, не осмеливаясь опустить затекающие от тяжести топоров руки, чтобы шорох не нарушил эту гнетущую тишину покоя умерших. В эту минуту никто не думал о том, что если бы это было возможно, то шум, с которым они ввалились в спальню, давно бы привлёк внимание чудовищ.
Некоторое время спустя со стороны лестницы раздались тяжёлые протяжные шаги, как если бы шедший слегка подволакивал ногу. Шаги приближались. Медленно обернувшись на них, люди Слуцкого вжались в стену. Кто-то выронил топор, и он с тихим звоном покатился к порогу. Еле-еле слышно раздалось «Отче наш».
Медленно и неуверенно, словно некая сила заставляла его идти против воли, к ним приближался ещё один «упырь». Этот был необычный. Кроме обязательного ящика за спиной, он нёс ещё один на груди. Руки и ноги чудовища были густо перемотаны верёвками и проводами. Существо врезалось в толпу, точно ледокол, заставляя оцепеневших мужиков расползаться в стороны.
Один слуга упал в обморок. Двое обмочились. Кто-то переступил последний барьер страха и с нечеловеческим криком рубанул мертвеца по спине. Раздался глухой удар, и топор отбросило назад. «Упырь» покачнулся и будто бы уже начал заваливаться, как вдруг сделал один-другой неловкий шаг и как ни в чём не бывало пошёл дальше. Смельчак, ставший против него, долго осмысливал свою безнаказанность. Он рвался в бой, не помышляя выжить, безо всякой надежды на успех, просто для того, чтобы прекратить этот ужас, водянистыми пальцами сковывающий всё тело, чтобы всё наконец закончилось. Но ничего не изменилось. Чудовище спокойно дошло до своих собратьев.
И это было странно и страшно. И великолепно, ведь теперь можно было попытаться наброситься на «упырей» всем скопом и надеяться, что ответа не последует. Именно это, вероятно, и произошло бы, если бы действия новоприбывшего снова не поставили слуг в тупик. Вместо того чтобы убить их или сотворить что-нибудь с телом барона, он принялся обходить убийц. Один за другим он срывал с них таинственные ящики и вырывал из конечностей ведущие к ящикам провода. Как только это происходило, очередной мертвец падал рядом со Слуцким.
Сорвав все три ящика, создание отошло чуть в сторону и в пустоте проделало всё те же действия, как если бы там стоял ещё один – четвёртый. Потом «упырь» сгрёб все ящики и так же спокойно, как и пришёл, покинул комнату.
Выждав некоторое время, мужики стали по одному покидать место преступления. Выходили осторожно, на всякий случай прижавшись спиной к стене. Бледные, они долго не могли оторвать взгляда сначала от спальни Слуцкого, а потом от трупа старой горничной у лестницы. Им всё казалось, что вот-вот загадочные чудовища снова встанут и придут теперь уже за их жизнью.
6
Алёхин и Юрский прибыли к полудню. Вокруг дома Слуцкого уже толпился народ. Люд шумел и волновался, точно утреннее море. Редкой цепью двор окружало оцепление. Весть, что покровский колдун свершил очередной приговор, разнеслась довольно быстро, и поглазеть собралась половина города.
Прямо на месте рождались неслыханные легенды, основанные на крохотных подробностях, подслушанных у слуг барона. Красочное воображение отдельных зевак вырисовывало такие картины произошедшего, что не оставляло сомнений: этими историями ещё долго будут пугать друг дружку покровчане.
Локтями прокладывая себе дорогу, сыщики пробились к дому. Худощавый подъесаул коротко отсалютовал и доложил обстановку. Очевидцев самого убийства, к сожалению, не нашлось, зато были свидетели не менее интересных событий. Их всех уже допросили, но, прежде чем подручным Фонвизина представят этих людей, подъесаул хотел показать одну находку. Говорить, что это была за вещь, он наотрез отказывался, мотивируя тем, что это нужно видеть воочию и только.
При виде небрежно укрытой дырявым пледом старушки, придавленной телом мужчины, патологоанатомов невольно передёрнуло. И вместе с тем это была большая удача – к ним в руки попал «труп-убийца» с легендарным ящиком. Вероятно, кому-то из обитателей дома удалось его остановить. Жаль только одного.
Всё ещё не веря себе, Алёхин бросился к трупу. Юрский отдал некоторые указания подъесаулу и присоединился к коллеге. Перво-наперво они попытались заглянуть в ящик, но он оказался надёжно заколоченным, пришлось отложить на потом. Вооружившись скальпелями, мужчины осторожно срезали с мужчины одежду. Юрский присвистнул, Прокофий самодовольно хмыкнул: как и предполагал Прокофий Алексеевич, к конечностям трупа были подведены электрические провода, идущие из ящика, в котором, скорее всего, содержалось нечто вроде генератора. Только оставалось непонятным, каким образом этот генератор «оживлял» мёртвые ткани. Впрочем, это могло хоть как-то проясниться после вскрытия ящика.
На этаж влетел бледный подъесаул. Вывалив на следователей какую-то околесицу про всадников апокалипсиса, он едва ли не силой вытолкал их на улицу.
Первым, что бросилось в глаза, было полное отсутствие зевак – улица опустела. Стоявшие в оцеплении полисмены щетинились штыками и медленно пятились. Алёхин и Юрский повернулись в сторону, куда вот уже некоторое время указывал подъесаул, и вздрогнули. То, что они увидели, было решительно невозможно! Точно демон из преисподней, в сонме сыплющихся искр на них мчался мёртвый всадник. Истлевшие лохмотья безобразными ошмётками развевались на скаку. Раздувшееся тело, казалось, того и гляди взорвётся. Конь под седоком тоже, по всей видимости, был мёртвым, поскольку ни одно животное на земле не способно двигаться с такой скоростью. Притом что с обоих боков лошадь была навьючена огромными мешками.
Все эти наблюдения заняли не больше каких-то долей секунды, потому как в следующее же мгновение после того, как следователи оказались на улице, раздались выстрелы. Юрскому казалось, что канонада длилась вечность. Улицу заволокло дымом. Какое-то время стоял невыносимый грохот, а когда он прекратился, как ни в чём не бывало раздался ужасающий стук копыт.
Сбитый с толку, потерявший возможность ориентироваться, Юрский принял единственно верное решение в сложившейся ситуации. Набрав в грудь побольше воздуха, он заревел: «В укрытие!» Однако
