Идею подал Эмилио Луссу, итальянский политический деятель, живший с женой в пригороде Марселя под вымышленным именем. Социалист и антифашист по убеждению, Луссу бежал от преследований режима Муссолини во Францию, а теперь помогал итальянским антифашистам перебраться на свободу. В отличие от Фрая его действия были полностью нелегальными. Вариан довольно тесно сблизился с ним – та же целеустремленность, та же самоотверженность, общие цели. Напомнив о неудаче Бона зафрахтовать корабль непосредственно в порту, Эмилио предложил связаться с британцами и уговорить их отправить на Лазурный берег испанский или португальский корабль. Тогда легко избежать внимания любой из иностранных разведок, наблюдающих за портом. Заинтересовать британцев можно было только одним – обещанием переправить вместе с политическими беженцами и британских солдат. Луссу купил карту побережья, изучил его, нанес расположение морских мин, обозначил предлагаемые места для швартовки корабля (само собой, не в Марселе), и разработал шифровку для сообщений. Все эти материалы Вариан зашил за подкладку чемодана – законченный шпион по всем меркам. В Мадриде он посетил британское посольство, показал привезенные материалы и – камень с души! – оставил их в посольстве. Миссию свою Фрай выполнил только частично – получил обещание рассмотреть возможность присылки рыболовецкого траулера и 10 тысяч долларов за помощь в переправке англичан через Пиренеи. Деньги он попросил отправить в ЧКС – не везти же такую сумму через французскую таможню! Обещание поставить траулер так и осталось обещанием, но солдат проводники Центра, доставляли за испанский кордон без проблем. Фрай даже напомнил Эйлин: «Передай Урсуле, что мы можем позаботиться о ее детях. Если получим деньги – скажем, 50 тысяч». Урсула – кодовое название Англии.

Особенно важной оказалась встреча с доктором Чарльзом Джоем, Европейским директором Унитарной церкви. Сотрудники миссии прилагали огромные усилия по оказанию гуманитарной помощи беженцам, оказавшимся в Лиссабоне. У Вариана сложились прекрасные, даже дружеские отношения с Джоем, несмотря на более чем двадцатилетнюю разницу в возрасте – то ли потому, что оба приехали из Бостона, то ли потому что оба кончали Гарвардский университет. Каждый раз, когда требовалась помощь – моральная, материальная (для беженцев, разумеется), юридическая – он обращался в Унитарный центр в Лиссабоне. Более того, позднее Джой по просьбе Фрая выяснял судьбу эмигрантов, оказавшихся в Испании или Португалии, нанимал адвокатов, чтобы вытащить задержанных из тюрьмы. Почти каждое личное дело в архиве содержит переписку с доктором Джоем – пересылка денег, просьба приобрести билеты, укрыть того или иного человека, напоить, накормить – все выполнялось по мере возможностей. Если Вариан играл роль «отправляющей» стороны, то Джой – «встречающей». Унитарная церковь получала деньги для оказания помощи приезжающим из средств собственной Церкви, Комитета Чрезвычайного Спасения, фонда Евангелистских церквей Америки, еврейских организаций, хотя и всего этого частенько не хватало.

В одном из писем Чарльз Джой, обращаясь к Фраю, начинает ответ словами: «Дорогой Вариан, к чему все эти формальности? Дорогой доктор Джой и Дорогой Сэр?».

И пока Фрай курсировал между Лиссабоном и Мадридом, в его отсутствие Лена Фишман, получив условный знак, осуществила ранее задуманный план отправки Фейхтвангеров в компании представителей Унитарной церкви.

Лион Фейхтвангер в женском платье

Сообщение о провале плана с частным кораблем Лион Фейхтвангер воспринял спокойно, внешне, во всяком случае. Вечернее обсуждение сложившейся ситуации закончилось идеей переправить писателя вслед за Манном, пешком через Пиренеи. Очень пожилой, 72-летний писатель согласился на трудный переход границы с условием, что его будет сопровождать сам Фрай.

В своей книге Вариан уделил спасению Фейхтвангера всего одну строчку: «… переправил Фейхтвангеров в Лиссабон с представителем Унитарной церкви». Подробности этой операции стали известны позднее, как и имена представителей, рисковавших своими жизнями.

История спасения Фейхтвангера началась гораздо раньше.

Лион Фейхтвангер, один из самых читаемых авторов в Германии, начинал как театральный критик. После участия в Первой мировой войне, его взгляды заметно полевели. Неудивительно поэтому, что он сотрудничал с Бертольдом Брехтом. Первый же роман Фейхтвангера – Еврей Зюсс — принес ему популярность. В романе Успех (1930) писатель впервые предвосхитил появление нацизма, обрисовав вождя «истинных германцев», демагога Руперта Кутцнера. Трилогия об Иосифе Флавии (Иудейская война, Сыновья, Настанет День) построена на еврейской истории, но обращена к современной политической обстановке, к проблемам еврейской ассимиляции и месту евреев в современном обществе.

В 1933 Фейхтвангер становится решительным противником Третьего Рейха. Рейх отреагировал немедленно и в том же году, во время поездки писателя с выступлениями по Соединенным Штатам в его доме был произведен обыск. Многие рукописи исчезли, библиотека разграблена. Его имя появилось в том же первом списке «враждебных государству элементов», как и Маннов и многих других, и, соответственно, его лишили германского гражданства.

Фейхтвангер с женой в Германию не возвратился, а поселился на берегу Средиземного моря в уже упомянутой деревушке Санари-сюр-Мер. Там появился новый роман Лже-Нерон (1936), где горшочник Теренций – явный и карикатурный портрет Гитлера. Писатель налаживает связи с Советским Союзом, видя в нем единственную силу, способную противостоять фашизму. После посещения страны он пишет книгу-агитку Москва, 1937, воспевающую жизнь в СССР.

С началом Второй мировой войны Фейхтвангера, как и других иностранцев, интернировали в лагере Ле Милль. Концлагерем для евреев это место станет позднее, а пока на территорию бывшего кирпичного завода, огороженную колючей проволокой, согнали людей, оставшихся без родины. Их рассортировали по группам в соответствии с национальной принадлежностью. Немцев ждала неминуемая передача в руки гестапо. В книге Встреча с дьяволом, написанной Фейхтвангером сразу же после приезда в США и опубликованной в 1941 году, дана подробная картина пребывания в лагере. Но тяжелые физические условия проживания не заслоняли основную мысль и тревогу заключенных немцев-антифашистов – как исчезнуть до того, как их выдадут Германии. От имени этой группы Фейхтвангер обратился к администрации лагеря с просьбой вернуть им паспорта, деньги и отпустить на волю. Ответ руководства «Мы рассмотрим ваши дела и тех, кому угрожает опасность, переведем в безопасное место» – не удовлетворил ни Фейхтвангера, ни остальных. И вскоре действительно, в лагере начали составлять списки лиц, готовых переехать. Группу антифашистов с вещами в 3 часа утра загрузили в вагоны для перевозки скота (надпись на вагонах – 8 лошадей или 40 человек), напихав в каждый свыше полусотни, и поезд отправился в неведомое. Недалеко от Нима для интернированных разбили палаточный городок, обнесли колючей проволокой и поставили охрану. Здесь они и оставались до решения своей судьбы

Вскоре в лагере установилась полная анархия, он превратился в