В какой-то момент его чуткое ухо уловило еле слышную человеческую поступь за стенами этого бревенчатого дома, в котором он скрывался последние дни. Бугримов вскочил, выхватил из-под матраса двустволку и ползком кинулся к окну. Медленно и только для обзора приоткрыл в шторке щелку. Так, обложили. При полной луне, щедро залившей двор, он увидел за сугробами, амбаром еле заметные клубочки пара — почти невидимое человеческое дыхание…

Бугримов пополз к другому окну. Здесь тоже. Обложили, менты поганые. Вдруг откуда-то пришел страх. Их много, ему не вырваться. А что, если не сдаваться. Погибнуть по-мужски… Пальцы сжали холодный металл. Два ствола сразу снесут ему череп… Он в ужасе опустил ружье. Нет, он не сможет, не сможет… Трус. Настоящий трус. Бугримов заскрипел зубами… Но там, за дверями, может быть жизнь. Пусть навеки в тюрьме, но жизнь. Он все сделает, что скажут, он признается, он покается, лишь бы жить!

Предутреннюю тишину сотряс голос, усиленный мегафоном: «Бугримов, брось оружие. Выхода нет… ты окружен! Сдавайся! При сопротивлении стреляем на поражение! Бугримов, без глупостей, сдавайся!»

Карл собрался духом, натянул куртку, шапку и, вскинув руки вверх, резко шагнул под прицелы автоматов…

Первый бой

Бойцам ОМОНа, СОБРа, сводного отряда МВД РС(Я), павшим в Чечне и живым, посвящается.

Маленькое пустое селеньице — жители подались в горы до лучших времен — только вчера отбито у «чехов». Отделение сержанта Рыбкина идет на зачистку. Впрочем, оно не одно. Село заблокировано другими отделениями, а им выпало идти снизу.

Зачистка — рисковое дело, в любое время может грянуть из укрытия выстрел, застрочить пулемет. Сверху все как на ладони: расстрелять горстку солдатиков, что плюнуть, единственное спасение — камни и деревья. «Может, обойдется», — утешал себя Рыбкин, опытный «чеченец», но в душе свербило, и он знал, откуда эти мысли — необстрелянное отделение сводного отряда вел сержант на зачистку. Сводный отряд — это не ОМОН и не СОБР, где бывалые бойцы используют все складки местности, отстреляются по-любому, правда, иногда даже они — не без потерь. Сводный отряд — другая песня, добровольцы, решившие понюхать пороху, опыт — только на стрельбищах, где нет затаившегося врага, а что может дать двухнедельная подготовка в учебном центре МВД? Ликбез, да и только. Зря это. Рыбкин не воспринимал такую ускоренную подготовку к войне, где ничто не ценится больше, как умение воевать. Это умение видно только в бою, когда человек один на один со смертью. Другого не дано.

Подъем все круче. Уже видны саманные домишки села. Гулкая тишина висит в горах. Что-то она принесет?

Прячась за камни, отделение перебежками идет вверх. Впереди сержант Рыбкин, за ним Васька из городского ППС. Вася Константинов в милиции не первый год, все у него ладно, основательно. Всегда подтянут, всегда начеку. Надежный парень.

Далее должен следовать Степка, рядовой из улуса. Но в цепочке его нет. Видать, опять что-то приключилось. Горе луковое, а не боец, этот Степка. Наверно, в кусты подался по надобности. С него станется.

Саня и Юрка, вчерашние студенты — их в центр цепочки. Еще дети, только от маминой юбки. Посмотрим, на что способны. Замыкали шествие бывшие «дембеля» — здоровяк Денис Петров и шустрый Ваня Воробьев. У них навыки свежие. Да и парни не из робкого десятка. Денис — балагур, каких свет не видел. Строит из себя крутого, все у него блестит, все начищенное, и сам сверкает, как толстая золотая цепь на бычьей шее. Силен, черт. И зачем ему Чечня?

Рыбкин — калач тертый, сразу видит, кто на что годится. Шустрый рыжий Воробушек может увернуться от любой пули — верткий, прыгучий, каратист, одним словом. Реакция — будь здоров. На него всегда можно положиться.

Но где Степка? Опять отстал? Глупец, понавесил на себя, глядя на других, все восемь рожков «калаша», все гранаты, сзади, как у всех «рд» — рюкзак десанта, «броник», а того не ведает, что не осилить ему такую тяжесть — мелковат он для этого. Зря прибыл Степка, патриот чертов, в Чечню, куда смотрели, когда направляли?

Щуплый и маленький Степка Федотов вызывал у сержанта Рыбкина постоянное раздражение. Ладно, ростом и статью не вышел для бойца, это другой базар, против природы не попрешь. Так какой незадачливый вояка! То шнурок на ботинках развяжется, и он растянется из-за него в самом неподходящем месте, вызывая у бойцов бурю радости; то подушку давит до последнего, когда все уже в строю; то поперхнется в столовке кашей так, что чуть с жизнью не распростится. А о том, что ходит и постоянно шмыгает носом да харкает чуть ли не в лицо, что таскает «калаш» за собой, как палку, и речи нет. Откуда только такого отыскали на голову сержанту? Ясно-понятно, из деревни. Эх, деревня, не сотрется никогда разница между тобой и городом!

Сегодня утром Степка тоже учудил: как цвиркнул слюной, а та со свистом прямо на носок надраенных берцев Дениса. Что было! Кинулся Денис к Степке, размазал бы того по стенке, да ребята оттащили. И так каждый раз. Глаз да глаз нужен за этим Степкой-Федоткой, а то точно — от своих же и достанется.

Сзади кто-то громко чихнул. «Подлец, — пронеслось в голове, — на прогулку вышел». В хвосте плетется, вояка, да еще идет, почихивает. Наводчик «чехов» — ау, мы здесь. Но разорвать командиру цепочку невозможно, нельзя вернуться да оттаскать Степку за ухо. Может, подтянется сам? От Дениса ему там не сдобровать.

Только подумал Рыбкин об этом, как длинная пулеметная очередь заставила вжаться в землю. «Ложись, б…й рот!» — непроизвольно сматюгнулся сержант и краем глаза заметил: ребята укрылись за камни. «Черт! — продолжал он про себя ругаться, — село не оставили, решили, сволочи, устроить бойню».

Пулемет застрекотал беспрерывно. Несколько секунд висело смятение, ответных очередей не последовало. Так бывает всегда, когда внезапно напорешься на засаду.

Вскоре Рыбкин понял, откуда он бьет — там, в выси, прекрасное место на склоне горы: сзади высокая скала, под ней голый выступ, не подобраться. Но что это? Сзади затрещали автоматы. Гады! Они окружили! Чудненько! Спереди пулеметное гнездо, сзади автоматчики. Но нас запросто так не возьмешь! Срочно круговую оборону. Скорей по гнезду «шайтан-трубой», разнести к чертовой матери это логово. Укрываясь от камня к камню, сержант быстро отдал приказ и вернулся на свое место. Ребята стреляли короткими очередями. Неизвестно, сколько продлится бой, неизвестно, сколько их, этих бородачей. Патроны