более того, казенные места с годами развевали весь инфантилизм характера, оставляя постоянство и хитрую служебную сноровку.

— Бжиииг, — Борзини вписывался в тропическую фактуру постельного белья, только белое пятно на груди, растекалось в разные стороны как пролитое на пол молоко.

— Ты прав, ничего больше не говори.

Бытовая суета моего одиночества исчезала, и дело было вовсе не в количестве дел, а в вечерах, которые стали занимать семья Заира, он сам и Стас, от которого приходилось отнекиваться короткими сообщениями. Жизнь будто стала крутиться вокруг двух мужчин, один приходился работодателем, второй — выручателем.

— Борзик, мне это совсем не нравится, — села рядом, облокотилась о кровать и закинула голову назад, ухо кота раздражительно затрепетало, касаясь щеки, — вернее денежка нравится, но интуиция мне подсказывает, что-то готовится.

— Бабло, — пропел, протягивая последний слог, и облизывая нос.

— Да, только за бабло, твоей матери приходится крутиться, да и этот ещё, со своими свиданиями.

— Благи, — Борзини сморщил глаза и прикрыл их лапой, прячась от солнца.

— Так, всё, — отключила телевизор, который работал исключительно для кота. — Бабло да благи, хроники содержанки смотреть начал? Ладно, мне бы успеть собраться. Где косметичка?

Четыре часа было вполне достаточным временем не только собраться, но и хорошенько проголодаться. Выходя на встречу, я перестала думать о лодочках, что стальной хваткой сжимали ступни, все мои мысли занимала еда, её разнообразие, которое мне хотелось попробовать именно сейчас. Живот заурчал.

Стас стоял около машины в брюках и рубашке, необычно было видеть его не в форме, словно она прирастала к телу с зачислением на службу, и её наличие было перманентно. Широкая улыбка растянулась на губах, как только он меня заметил, после чего замешкался, и не найдясь со словами протянул букет цветов. Сладкий, томный аромат ударил в нос, лилии, задержала дыхание — у меня же на них аллергия.

— Ада, ты великолепна, — голубые глаза сияли, он так внимательно разглядывал меня, что становилось неловко.

— Спасибо, я старалась, — опустила букет и вздохнула полной грудью, надо же, как они воняют.

В машине откинула цветы на заднее сидение и опустила окно. Вечерний зной опускался прозрачной пеленой на город, уже неделю не было дождя, а теплый ветерок сухо касался кожи. Щебечущая трель увлекала к небу, где кружили ласточки, они летали низко, резвились, казалось, природа затихла, ожидая раскатистый звук грома, благодатный ливень и прохладную свежесть после. Платье неприятно липло к телу, и хотелось вместе с ними, виться между воздушными потоками, а потом танцевать под прохладными каплями.

— Останавливай машину, пошли купаться, — вдалеке мелькнула линия реки, вызвав минутный порыв.

— Ты серьёзно? — Стас резко остановил машину и послышался оглушающий сигнал позади.

Ответить я не успела, Стас отвлекся на дорогу, завел машину и свернул в центральный переулок. Мой смешок после, он расценил как шутку, что впрочем, относилась к моей мимолетной прихоти. Купаться в платье, надо же, что делает со мной жара и аллергенная пыльца.

Летняя веранда ресторана на втором этаже, куда уводил нас официант, напоминала мне о следке с Заиром. Подумать только, вот и решение помимо выкидыша, неверная невестка и бедный, несчастный сын, что не сулила мне ничего хорошего. Эта семейка будет мне мстить, они меня так не оставят, а Заир даже сделать ничего не успеет. Оглянулась, всматриваясь в лица.

— Что-то не так? — Стас сделал заказ, и проследил за моим взглядом, не понимая, что именно мне нужно.

— Ничего, вернее, тебе не кажется это всё странным? — Пальцы сминали края салфетки.

— Что именно?

— Твоё признание, — закусила губу, подбирая слова. — В том смысле, ты же никогда не обращал на меня внимание. С чего бы сейчас такое рвение.

— Нет, Ада, всё наоборот. — Стас ухмыльнулся и откинулся на спинку кресла.

На пару секунд он прикрыл глаза ладонью, возможно, собраться с мыслями, а может от переполняющих чувств, отчего он облизывал нижнюю губу и слегка покачивал головой. Сквозь пальцы он видел моё замешательство, и только сейчас я осознала, что оно чувствовалось не только мной.

— Давай начнём с самого начала, пропустим только моё избиение, — он сделал глоток вина и продолжил. — В девятом меня перевели в другую школу, но мы продолжали видеться после уроков, как думаешь почему?

— Она находилась неподалеку, ты сам это говорил.

— Я лгал и ездил с другого конца города.

На мой протест он только многозначительно кивнул. Стало быть, ему приходилось пропускать уроки и каждый день с пересадками доезжать до школы, только ради десяти минут прогулки. Осушила бокал, который тут же опалил горло. Еда оказалась весьма кстати, можно было взять перерыв, для небольшого переосмысления.

— Дальше? — Стас дождался моего кивка, — Бальные танцы, в которые тебя запихнула бабушка. Я их ненавидел всей душой, и рад, что ты бросила их спустя пару месяцев, однако кличка «лебедун» преследовала меня ещё очень долго.

— Не стоило таких жертв, всё же мы и так общались неплохо.

— Про чечётку стоит говорить? — Отрицательно замотала головой, чуть не подавившись салатом. — Даже подруга твоя в меня год была влюблена, а я всё делал вид, что не понимаю, лишь бы тебя увидеть.

Вспомнилось сразу жалобное лицо Юли, когда она просила в очередной раз позвать Стаса прогуляться. Как же она мечтательно вздыхала, когда Клавдия на картах всю её судьбу разложила с любимым, не стала я тогда говорить, что бабка моя гадать не умела, а вот жульничать вполне.

— Квартиру купил в паре домов от твоей и это только потому, что ближе не было.

— Почему раньше не говорил?

— Мы встречались всегда не при лучших обстоятельствах.

Сказал верно, и добавить было нечего, опустила глаза. Наши встречи чаще всего происходили из-за отца и бабушки, первый напивался и буянил, вторая вызывала на меня полицию пару раз, реже за кофе, где каждый делал необходимый перерыв, обсуждая незапоминающиеся бытовые мелочи.

— Не пугайся, я не собираюсь тебя прямо сейчас предложение делать, — Стас наклонился вперёд и накрыл своей ладонью мою, нежно поглаживая.

Ком в горле нарастал, становился острым и мешал дышать. Сглотнула, пытаясь понять причину столь яркой паники. Неприязнь касаний, объятий и прочей ерунды сказывались иначе, сейчас же тревога уводила меня к осознанию того, что как прежде уже не будет, а новое было пока не исследовано.

— Не ожидала вас тут увидеть.

Сжалась, разом позабыв этот столь звонкий голос, с некой скандальностью, словно владелец в любую секунду готов разразиться нестерпимым и громким раздражением, не заботясь об окружающих.

Глава 22

Скандальность Юли была напускной, более того, эта высокая неприятная нотка, которая протягивала