будут держать подальше от блеска бутылки.

Юля шла с моими волосами до машины, она разглаживала их пальцами и виновато хмурила брови, опуская взгляд.

— С тобой всё хорошо? — Спрятала они их в бардачке, заботливо завернув в прозрачный пакет.

— Вполне, а с тобой?

Юля пожала плечами и ввела адрес в навигатор. Всю дорогу она искоса посматривала за мной, хмурясь и возвращая взгляд обратно на дорогу. Губы её то сжимались в тонкую линию, то размыкались с выдохом, в попытке начать разговор.

— Поругались?

— Нет.

— Честно мне скажи, я тебя как облупленную знаю.

— Сказала же, нет, — Юля припарковалась и разблокировала дверь. — Иди в свою мастерскую.

— Юль, если ты хочешь поделиться или поговорить, просто скажи, я сделаю лицо попроще, засуну язык в задницу и выслушаю.

— Не переживай, всё хорошо.

Соврала, это было очевидно, на моё последующее давление она бы только закрылась, поэтому пришлось обнять её и отпустить ситуацию, до тех пор, пока она сама не захочет к ней вернуться. Посмотрела на её изнурённый вид, с припухшими губами и покрасневшими глазами, и произнесла:

— Можешь посидеть со мной на уроке.

— У меня есть дом, необязательно мне за тобой мотаться.

Закрыла дверь и ушла в мастерскую.

Выспавшись вдоволь у бабушки, тело и разум были полны энергии, а домашнее задание в рюкзаке вселяло надежду. Руфат провёл для меня лекцию, что пришлась кстати, для новой фактуры и стиля, прогресс был для меня очевиден, и это здорово воодушевляло.

— Не знаю, что с тобой произошло за эти дни, но работа в разы лучше, в разы, — Роман Иванович внимательно осматривал гайку.

— Первая похвала, — скрыть эмоции не смогла, улыбка расплылась на лице сама собой.

— Это не похвала, а проглядывающиеся задатки. — Мастер расправил плечи, посмотрел на бюсты сбоку, спрятанные под белой тканью, и вернул гайку на стол. — В этот раз сделаешь лицо, не квасься, у тебя чертовски плохо оно получается. Работаем.

На радости подпрыгнула, села на стул, подбросила гайку в воздух и поймала ладонью. Света рядом тихо зааплодировала, и уткнулась дальше в работу.

Лицо, что у меня не получалось в прошлые разы. Симметрия, так, что ещё? Кажется основная проблема в текстуре, рисунки кожи, губ, морщины, мелкие несовершенства, что в целом, смотрелись неотъемлемой частью всего составляющего.

— Всем внимание, — Роман Иванович оглядел присутствующих, сморщил лоб и продолжил, — коллеги. Через три месяца состоится выставка, вакантное место только одно, на все группы. Вы ни в коем случае не должны подумать, что стали самостоятельными скульпторами, это всего лишь подарок тому, кто проявит талант и старание.

— А в чём выражается талант и старание? — Света с интересом потянулась вперёд, чуть ли не навалившись на стол.

— В вашей самостоятельной композиции, идея обсуждению не подлежит, только техническая часть.

Выводить линии становилось увлекательно, движения давались легко и чётко, как по отработанной задумке, которой в голове не было. Я старалась концентрироваться на отдельных деталях, нос, глаза, уши, губы, на их выпуклостях, формах, очертаниях на коже. Девочки постепенно стали уходить, класс пустел, но мне это не заботило, увлеченная, я не замечала времени, оно переставало существовать в такие потрясающие моменты полной концентрации.

— Молчи уже, слушать не могу, — отвлеклась, Роман Иванович говорил сам с собой, отворачивая новый бюст лицом к стене.

Он говорил что-то ещё, но было не разобрать. Решив, что пора показывать работу и уходить, поднялась с места.

— Нет, — только взглянув, вынес вердикт.

Это невыносимая пытка, тратить по несколько часов на работу, которую даже не посмотрят. Взглянула на слепленное лицо, совершенно не понимая, в чём в этот раз была ошибка.

— Я не уйду, пока вы не скажите, что не так?

— Значит, запру тебя в мастерской на ночь, — Роман Иванович не любил когда его шантажируют или пытаются поставить в вынуждающее положение.

— Хорошо, — пожала плечами.

— Ладно, — звучно гаркнул, и выхватил из рук лицо, тут же скривился. — Техника стала лучше, но это только малая часть. Не живое лицо, мёртвое, обезличенное. Лекцию мою первую вспоминай.

— Сейчас, — замахала рукой в воздухе на манер дирижера, — вы говорили о форме объектов…

— Всё не то, — оборвал, — я говорил, что самым лучшим уроком будет изучить то, что ты хочешь изобразить, если не можешь изучить, представь в движении, в конкретной вымышленной ситуации. Награди предмет живой материей, характером. У тебя лицо даже эмоций не имеет, равнодушие и то, по-другому отображается.

Ночью не спалось, перед глазами воображались лица, эмоции, движения тел. Ушла на кухню с котом, устроив его у себя на колени, размяла глину и приступила работать дальше.

Глава 24

Жара не спадала, полуденное солнце ослепляющим диском лениво передвигалось по безоблачному небу. Сухой воздух обжигал легкие, становилось трудно дышать. Пальцы перебирали кнопку стеклоподъёмника, опуская — поднимая стекло, Заир только шумно вздыхал — пробка не двигалась, а кондиционер сломался с утра. Белое хлопковое платье липло к коже, намокало, становилось едва прозрачным, отчего было некомфортно.

— Не смотри!

Заир улыбнулся и продолжил барабанить пальцами, отстукивая неизвестную мне мелодию. Духота его вовсе не заботила, словно он родился на раскаленной сковороде. Мне же становилось дурно, покоренная ленью и нежеланием говорить, обвела взглядом тянущуюся полоску машин, опушку леса вдалеке с редеющими жухлыми кустами и автозаправку с долговязым парнем в синей униформе.

— Смотри вперёд, — отвечать не было сил, я только кивнула, пытаясь высмотреть то, что показалась ему занимательным.

Синий пикап ехал впереди, из кузова показалась грустная морда золотистого лабрадора, он выпустил язык и стоило машине тронуться, подскочил. Вместе мы ожидали неведомого чуда. Машина набирала скорость, поднимая в воздух придорожную пыль, серо-зеленый горизонт разбавился синей полоской. От ожидающейся прохлады тело наполнялось энергией, отлепила себя от кресла, выпрямила спину, и слегка подалась вперёд. Мерцающая рябь приближалась, воздух становился влажным.

Попутчики редели, сворачивали по главной в сторону кольца и базы отдыха. Синяя полоска засверкала подобно светоотражающим квадратикам, привлекая к себе внимание. Дорога уходила к горизонту, поднималась, оставляя только небо, после чего резкий спуск, который открывал вид на дачное поселение. Домики располагались вдоль реки, отделённые от воды песчаным берегом и дорогой.

Заир остановил машину у одного из домов, с зеленой оградой и забором, с каменными столбами и декоративными перегородками в виде сплетенных между собой веток. Мне сразу вспомнился день знакомства, тот мучительный диалог внутри, борьба совести и меркантильности, где победа уже была предрешена. Тогда меня не ждали, совершенно, теперь же Медина выбегает на встречу, обнимает, целует в висок, бьёт Заира по плечу, осматривая платье, и накидывает