В одном бабушка была права, когда жизнь начинает напоминать крысиные бега, просто необходимо отдыхать. Для сохранения здравого рассудка я придерживалась всегда одного вне гласного правила — один день для себя. Без работы и переживаний, который проходил чаще всего, не выходя на улицу, в некоем таком заточении.

— Рааать, — кот уже вился у ног, дожидаясь сытного завтрака. — Мааать.

— Кушать хочет мой красивый? Конечно-конечно, — поставила пакет и плотно его завязала, — но для этого тебе придется немного потерпеть.

Для придания лоска нашей обители, следовало начинать с виновника ободранных обоев и летающей шерсти.

— Уди, уди, уди, — Борзини округлил спину, как только в моих руках оказались когтерезка и пуходерка.

— Ты давай, жертву из себя не строй, пять минут и свободен.

Понимал Борзини, однако, только те слова, которые доносились из телевизора или просто мне не доверял. Разбежался, сиганул между моих ног, и уже на тормозных перебирающих лапах спрятался под кроватью. Разыгрывать Халк не стала, и выманила кота на жидкий корм.

Оставалась только приборка.

Открытая дверца шкафа, с разбросанными вещами. Комод, который прятал в себе кипу ненужных бумаг и рукописных замёток, брошенных на тот день, когда они мне все же пригодятся (этого не случилось).

— Устроила себе день отдыха, — вздохнула и принялась за работу.

Под вечер квартира хоть и не блестела, но была чистой. Мысленно поклялась больше не устраивать бардак, приняла душ и покосилась на мешки с мусором. Может завтра? Нет, нужно закончить начатое, а потом вернусь домой и займусь лепкой.

На обратном пути замедлила шаг. Старший лейтенант полиции стоял перед дверью в подъезд. Он был явно взволнован, поправил волосы, потом форму, пальцы его потянулись к кнопкам домофона, но, не успев коснуться, он запрокинул голову и тяжело выдохнул.

— Забыл номер квартиры?

Стас вздрогнул и обернулся.

— Хотел пригласить тебя на кофе.

— Ты что покраснел?

— Жарковато сегодня, — для наглядности он расстегнул пару пуговиц на рубашке, и помахал рукой перед лицом. — У меня смена закончилась, составишь компанию?

— Не могу отказать спасителю своего отца.

Глава 17

— Завтра твоего отца выпускают, что будешь с ним делать? — Стас завел машину, и протянул мне теплый стакан кофе. — С молоком и сахаром, как ты любишь.

— Спасибо. — Отвернулась к окну. — Не знаю, за ним присмотр нужен как за маленьким.

— Реабилитационный центр?

— Живым он туда не поедет.

Однако эта идея была неплохим вариантом, если он снова сорвется. Нужно было, как следует обдумать.

Небо было тихим и безмятежным, оно завлекало своей простотой и очарованием. Стас начал рассказывать про работу, периодически посмеиваясь над своими шутками, решил меня отвлечь, но я его не слышала. Погруженная в помрачневший голубой бриз с серыми облаками, меня пугало моё маленькое, казалось бы, незначительно будущее перед такой величиной. Хотелось бы верить, что где-то там, существует любящий отец всего сущего, готовый наставить своих запутавшихся детей на их истинный путь.

— Рассказывай — голос, что слышался тихим радио, прозвучал громко.

— О чём ты?

— Брось, у тебя постоянно что-то происходит, — Стас переключил передачу и свернул с дороги. — И чем больше событий, тем заметнее ты выпадаешь из реальности.

Не думала, что это так заметно, да я и правда не уследила, когда его смех и рассказы, сменились молчанием. Хотелось бы мне сказать, что я как гладиатор на арене, веду послушную пятерку лошадей, в реальности же, неумелый помощник конюха пытается согнать лошадей в стойло, а они лягаются, плюются и бьют копытами.

— Стоп, что мы делаем в лесу? — оглянулась, машина тихо двигалась по пыльной дороге, а кругом только деревья и кусты.

— Заметила? Порой мне кажется, что если тебя похитит маньяк, ты очнешься только под слоем земли. — Он рассмеялся. — Ладно-ладно, ты говорила, что любила в детстве поездки на природу с отцом. И так, спутник у тебя есть, природа есть.

— Ещё есть клещи, — закинула ноги на бардачок, — а на мне только шорты, носки и тапки.

— Тапки? — Стас приподнял брови.

— Если совсем начистоту, то под правой пяткой дырка. — Изогнула стопу, демонстрируя своё упущение. — Хотела их выбросить вместе с мусором, но как ты говоришь, выпала из реальности.

— Умеешь ты портить романтическое настроение. Не будем тогда отходить далеко, припаркую машину вон на той полянке.

Кусты расступились перед нами, выпуская на небольшое поле. Окруженное высокими деревьями, как живой завесой, это место было тихим уголком. Время тут останавливалось, давало насладиться свежим воздухом, красотой жизни и отдышаться, от каменных городских плит. Клещи меня теперь мало волновали, я сняла с себя обувь с носками, и прошлась по траве. От блаженства прикрыла глаза, и отдалась приятным ощущениям. Никаких угнетающих мыслей.

— Нравится?

— Да, великолепно. — В скором времени меня начала грызть совесть, пока я накручивала круги. — Касаемо романтического настроения.

— Не переживай, это пришлось к слову, — Стас постелил плед на траве, сел, вытягивая ноги, и скинул с себя рубашку, оставаясь в майке.

Подсвеченные поблекшими лучами солнца его светлые волосы отдавали золотым отливом, он расслабил плечи и впервые за день позволил себе расслабиться. Я увлеченно бегала по траве, изредка цепляя пальцами цветы, не в силах их сорвать. Как оказалось, во мне было ещё полно энергии, которая хотела вырваться именно сейчас, в эти редкие минуты вольности.

Не сразу заметила увлеченных взгляд голубых глаз.

— Если хочешь, можем вернуться? Вижу, ты устал. — Устроилась на краю пледа, запрокидывая руки за голову.

— Хочу отдохнуть тут, с тобой, — Стас лег рядом.

— Последний раз ездила с отцом в сезон шишек, он хотел заработать.

— И как?

— На земле их было немного, он решил карабкаться на дерево. С горем пополам залез, схватился за ветку и повис, так я и узнала, что он боится высоты. Орал минут двадцать: «На помощь! Дочка, готовь настил бате! Клянусь, Боже, если слезу, больше никогда не буду тебя ни о чем просить». В итоге ветка не выдержала, и он упал, всё лицо себе ободрал, пытаясь схватиться за ствол.

Мы засмеялись. Таких историй было полно, стоило только открыть чертоги воспоминаний из детства. Тогда все промахи и горести воспринимались легче, и всегда было полно сил. Раскрыть бы этот секрет, привнести его во взрослую жизнь, и всё воспринималось бы по-другому.

— Помнишь, в школе меня одноклассники избили за то, что я хотел стать полицейским. — Стас приподнялся на локтях.

— Кто мог знать, что отца Сашки Плеснёва посадили за разбой.

— Я им даже благодарен, ты меня неделю навещала, фрукты носила, и поцеловала в разбитый нос.