Мы с Заиром переглянулись, надежда на кота кануло в Лету. Борзини вытянулся, позволив гладить себя по животу. Кто бы мог подумать, что эти двое любят кошек, если даже любимый сын об этом не был уведомлён.

— Мау, — мурлыкал довольный кот.

— Тут два варианта, либо кот нас решил подставить, либо твои родители святые, и своим приходом изгнали демона, — Заир наклонил голову, чтобы лучше меня расслышать и пальцем показал единицу.

— Какие ушки длинные, шерстка бархатная, — Медина присела следом, — красавец.

— Порадовала ты нас, дочка, — Руфат уже держал кота на руках, прочесывая его пухлые щёки, — у нас раньше четверо было, один кот и три кошки, а с аллергией сына пришлось друзьям отдавать.

Борзини переметнулся на их сторону, а мне только оставалось смотреть на довольную морду, что на руках возомнил себя царем не двушки в спальном районе, а маленькой страны с покорными рабами. Всё складывалось против меня, может они и правда святые?

— Совсем сын о воспитании позабыл. — Лицо отца стало суровым. — Пакеты живо помог невесте до кухни донести и ко мне, а ну подожди.

Заир остановился в проёме с пакетами, пока отец медленно перекинул кота на одну руку, потом поднял моё запястье и осмотрел его.

— Куда ты смотришь? Почему руки твоей женщины так выглядят?

— Это моя вина, — растерянно посмотрела на Медину, потом Руфата, стало приятно от проявленной заботы, и в то же время гадко, ведь я знала всю подноготную, — я руками работаю, и иногда их травмирую, уже привычно.

Отец успокоился, явно удовлетворившись моим ответом.

— Не белоручка, уже хорошо, — бодро хлопнул Заира по плечу.

— Аккуратней надо быть, дочка, — Медина подхватила меня за руки и направилась за сыном. — Давай дочка, нам с тобой ещё ужин готовить. Ты если устала, или может быть отдохнуть хочешь, то просто посиди со мной.

— Можете не беспокоиться, — стало неловко.

— Ай, что за сын! Ты давно по сторонам смотрел? — Руфат только успевал тыкать пальцами, и гладить кота.

— Виновник на твоих руках.

— Не думай даже стрелки переводить! Мужчина должен помогать жене дом обустраивать, а ты только отговорки ищешь. Разве так мы тебя с матерью воспитали? Давно уже свободную бригаду бы сюда направил.

— Дочка, что готовить будем?

Руфат раздавался в одном ухе, Медина в другом, я пыталась контролировать всех присутствующих уже упустив Заира из поли зрения. Растерянность сменилась неловкостью, во рту пересохло, но не успела я впасть в ступор, как Медина меня приобняла и усадила на стул.

— Мне было двадцать один год, когда я познакомилась с родителями Руфата. — Она не медлила, разложила продукты и взялась за разделку мяса.

— И как?

— Полный провал, я не понравилась свекрови совершенно. — Медина засмеялась. — Первые полгода из кожи вон лезла, только бы угодить, а потом плюнула, и всё назло стала делать.

— Помогло вам?

— Нисколько, только вот ей пришлось меня полюбить, и ты радость моя, тоже полюбишь. — Говорила она с небольшим акцентом, ласковым голосом с немного грубыми окончаниями, отчего становилось не по себе.

С этой женщиной будут проблемы, я бы даже сказала огромные проблемы, если сравнивать в масштабе, то мы с Заиром были поездом, а Медина скалой. Пробить скалу можно только временем и терпением, легче было не идти на таран, а выстроить рельсы по кругу.

— Вот, овощами пока займись, — она порхала на кухне пчелкой, уже проштудировав все шкафчики и заботливо выкладывая передо мной ингредиенты для измельчения.

— Сказать честно, мне в новинку долгие отношения, дети, совместный быт, — стоило узнать Медину лучше, желательно такое, чтобы вызвать лютую ненависть, при этом, которая закончится расставанием с её сыном и не продолжится дальше. — Постоянство в общем, я изначально аборт сделать хотела.

— Какой аборт? — Медина втянула голову, прижимая подбородок к груди, отчего пара лишних складок показалась наружу. — Ты в Заире не уверена? Брось это, я тебе программку на телефон перекину, будешь следить. У меня Руфат так на контроле, только что, всё, секир-башка.

— Совсем ему не доверяете? — Сглотнула, совершенно не ожидав такой ответ.

— Для спокойствия это, не больше. Главное тебе скажу, у жены должны быть такие запросы, чтобы на любовницу не хватало, и всё гармонично в семье будет.

— Мудро.

Такая женщина была кумиром любой невестки, и как можно было с ней разругаться совершенно не представлялось.

— Главное забыла. Девушки скромными бывают в начале отношений, лишний раз не попросят, сами всё сделают, забудь. Приучишь мужика, потом не отвадишь от лени, пускай сразу привыкает.

Идеальна, на секунду позавидовала сама себя с такой удачей, пока не вспомнила про то, что невесткой я была временной. Повезет кому-то, за Заира стоило выйти замуж, хотя бы ради свекрови. Медина так и не позволила мне встать, разрешив только наблюдать, слушать и нарезать овощи.

Стол оказался мал для четверых людей, но все сделали вид, что места с лихвой. Борзини уместился на коленях Руфата, а Заир ведомый непонятным чувством приблизился совсем рядом, усаживаясь так, чтобы непременно касаться плечами.

— Дистанция, — прошипела, отодвигаясь в сторону.

— Тебе неприятен конкретно я, или это действует на всех людей?

— Вспомнила! Почему угловатая? Отсутствие эмпатии я могу объяснить, но угловатость.

— Я спрашивал у знакомого психиатра, тебе противен сам контакт с чужой кожей или это расценивается как ментальная близость?

— Ментальная близость от угловатой социопатки, перекрестись, ой.

— Медина, о чём они говорят? — Руфат нагнулся к жене.

Глава 15

— Как так? Любимая женщина оставит меня спать на полу? — Он обошел скромно расправленный надувной матрац.

— Ещё слово, и твоё спальное место будет по соседству с туалетом.

Выключила свет и вытянула ноги, укутываясь в одеяло. Усталость отдавалась по телу приятными покалываниями, но стоило мне закрыть глаза, как сон испарился, будто и не требовался мне. Вот же напасть.

— Если не можешь уснуть, давай поговорим — раздался в темноте низкий голос.

Раньше я как-то и не замечала, что голос Заира такой проникновенно приятный, словно со мной разговаривал другой человек.

— Давай.

Мягкая глина приятно покатывалась в руках, позволяя создавать замысловатые формы. Одно движение ладошками, и шар преобразовывается в овал. Настоящее искусство, которая рождается в голове, а создается мастерством возможностей. А только фантазия была рубежом этой деятельности, стоило насладиться одним эскизом, как тут же он дополнялся более богатыми деталями. И не было вершины в этом деле, только бескрайняя гладь, которая заполняла пустоты и раскидывалась на живое тело. Мысли, как вечно не утихающий