— А вы не могли бы помочь нам, господин десятник?

— Извините, я сейчас слишком слаб, и к тому же левша в этом вопросе — дайте немного подзаживёт, и тогда и буду в вашем распоряжении.

...Ребята позже пристали с вопросами:

— Слушай, Яван, ты же на правом фланге стоишь, почему ты сказал что левша?

— А шью-то я левой! Вон, Хасан с Салахом подтвердят, они видели, как я шаровары зашиваю. Ну, учился так — правой рукой книжку держал, а левой — шил!..

На самом деле шить её учила мать, которая сразу разгадала какой рукой дочке удобнее, и левой рукой же она училась каллиграфии и лхасской письменности. Но потом пришел Сэнсей и сказал, что так не пойдёт, и стал учить девочку на правую, как в фехтовании, так и в науках, порой даже привязывая привычную левую за пояс. Вот она и выучилась — фехтовать и писать амальские буквы правой, а шитью и сиддхским иероглифам — левой...

...Ещё принцесса спрашивала у друзей:

— Много наших погибло?

Отвечал Теймур:

— Много. Почти все первые ряды... да почитай, вся сотня! Извини. Нас теперь с шестой объединят. У них сотника убило. А полк у нас теперь 25-й — у них убило эмира... Уже там, на аэродроме...

— О, Аллах! Слушай, Али, так что, получается, мы теперь в одной сотне?

— Точно. Так что теперь, держись армия! — мы с тобой всех на лопатки положим! Я, кстати, десятник третьей линии, правого фланга, как раз за тобой стою...

— Подожди-подожди, я же видел, как ты свою оглоблю поломал об голову чьей-то кобылы, так что, значит, ты позади меня с голыми руками будешь стоять?

— А он и постоит! Тебя подмышку, а ты же с копьём!

— Да нет, что ты! Глянь, какое у меня есть копьё, трофейное!

— Ну-ка, покажи!

— ...Воот!..

— Ух, ты!

— Ну, это я понимаю — КОПЬЁ!

— Как раз твой размерчик, Али!

— Кстати, наконечник — ледяной, так что лишний раз лучше не трогайте.

— Да ну, в самом деле? А я-то думал — серебряный...

— Размечтался...

...Буря стихала... Тардеш поднялся на крышу и его тяжелый плащ хлопал как знамя, под порывами слабеющего ветра. Над головой, в вечно ночных небесах, среди убегающих туч светились яркие звёзды кораблей его флота. Бхуты с Боатенгом и легионеры-связисты взяли на караул при его появлении. Драгонарий прошел сквозь их строй и включил видеофон, специально для него поднятый на самую верхнюю точку города:

— Все собрались?

— Да.

— Да, Тардеш-тейтоку.

— Не томи, друг-командир!

— Маршал Явара, что вы там говорили о своих копейщиках?

— Я хочу оставить эту дивизию здесь, для восстановления сил. Вместо этого отзову с побережья две — там уже ашигари делать нечего.

— Долго будут восстанавливаться ваши ракшасы?

— Думаю, что быстро — ракшасы ведь, но надо дать им хотя бы две недели. У них потери до 50% личного состава, кроме лечения раненых, понадобится ещё и реорганизация.

— Вы бы их хоть чуток лучше вооружили — стыд и срам же против автоматов и пушек кольями воевать. Думаю, у нас не будет большой проблемой собрать хотя бы примитивные ружья.

— Тейтоку, отец много раз пытался, но чем лучше вооружение у башибузуков, тем больше шанс, что они головы сами себе поотстреливают. Вот наберутся опыта, останутся от полков одни сотни — тогда посмотрим. Слишком уж большая разница у этой расы меж новобранцем и ветераном.

— Ладно, действуйте, как знаете... Злата, ты получила рапорты о подкреплениях?!

— Даже видела их своими глазами, друг-командир. Пришла кавалерия спахов-ракшасов и бхутский корпус.

— Почему так долго? Они же должны были быть раньше нас! И где люди? Нам уже необходимы механизированные части!

— Сами приказали им пропустить Бэлу. Им пришлось сойти с Дороги, и проделать часть пути по «связкам». А что с людьми — не знаю. Наверное, как всегда, кончилось горючее, и сидят на какой-нибудь союзной планете, кукуют, ждут танкера.

— Вот всегда так. Ладно, карту планеты на видеофон. И что слышно о противнике?

— Отступает, избегает сражений. Заслоны громим в пух и прах, но основные силы за это время ускользают. Пытался удерживать крупные города, но едва срывали план эвакуации, как сразу же сдавал их. Если зажимаем в «мешок» то сражается яростно, прорывает окружение, но легионов избегает. Разве что нашим крылатым союзникам удаётся навязать бой — от самураев нашего принца весьма проблематично убежать. Нам бы ушедшие за ресурсами корабли обратно для стабильной орбитальной поддержки и наземный транспорт побыстрее лошадей — может быть, и догоняли бы. Но у десанта этого по штату нет, а десантные «собаки» — без топлива. Планетарные запасы они взорвали, так что мы без авиации пока не придут люди. Или пока не займём Нэркэс.

— Я так думаю, Тыгрынкээв сдаст нам эту планету.

— Я согласен с вами, товарищ драгонарий. На что она ему?! Здесь ни крупных оборонительных сооружений, ни космических верфей, одни лаборатории и заводы по их обслуживанию. Местное население тоже поддерживает нас — я бы на месте Шульгена и Тыгрынкээва мечтал бы избавиться от такого балласта. Хотя, конечно, мерзко будет, если здешние ополченцы присоединятся к гарнизонам соседних планет.

— Вы хотели бы дать им генеральное сражение, товарищ легат?

— А что — не помешало бы! Надо пользоваться моментом, пока у нас ещё двенадцатикратное численное преимущество. Он ведь всё равно сдаёт город за городом — отрядить на это дело пару дивизий с каждого фронта, а остальные собрать в кулак, и ударить по месту сосредоточения — мы ведь уже знаем, что без Дороги Демонов он всё равно не переправит такие силы. Я даже боюсь, не сколько того, что кто-то сбежит отсюда, а тех, кто останется — партизанщины.

— Вы же говорили, что местное население нам радо, пан Кверкеш.

— Этих яйцеголовых легко запугать. Засядет пара придурков с автоматом в каком-нибудь научном посёлке, ночью пару умных голов стрясёт, пару зубов