Но наши деревья, постарше, росшие на возвышенности и крепко связанные между собой подвесными мостиками, выстояли.

* * *

Когда кончился ливень, вода не уходила еще три дня.

В первый день на озеро приземлился гидроплан – раньше я видела их только по телевизору. Из него на поплавок самолета выпрыгнули люди в синей форме. Они привезли Алисию, живую и невредимую. Та стояла в огромных резиновых сапогах и куталась в одеяло.

Родители встретили ее на весельной лодке, так как пристань все еще оставалась под водой. Лодочную станцию затопило, искореженная обшивка отошла от стен, напоминая задранный подол юбки.

Алисия ступила в лодку, и, пока мать суетилась вокруг, люди в форме о чем-то толковали с ее отцом. Алисия взглянула в нашу сторону поверх плеча матери и вальяжно нам помахала.

– Мерзавцы на яхте все же выкрутились, – сказал Дэвид. – Все до последнего.

Но на лице его играла улыбка.

На самом деле он светился от облегчения.

– А одно рыболовное судно затонуло, – сказала Джен. Именно она обычно приносила нам свежие вести.

– И круизный лайнер, – добавил Лоу. – Погибших нет. Пока.

Лодка поплыла обратно к особняку. Алисия и на этот раз стояла в полный рост. Отец налегал на весла. Мать смотрела на дочь с обожанием.

А вскоре они всей семьей сели в трактор и уехали. Огромные колеса ворочались в грязи, поднимая волны красновато-бурой глинистой воды. Трактор медленно проехал затопленную подъездную дорогу и скрылся из виду.

– Алисия не хотела с ними ехать, – сообщил Дэвид. – Вроде бы родители ее подкупили. Отсыпали ей денег, только чтобы она дала увезти себя домой.

Но чувство облегчения осталось при нем.

* * *

На второй день выяснилось, что пропали близняшки. Родители не хватились их раньше, посчитав, что девочки ушли с нами. Из-за экстези их мамаша так искусала себе нижнюю губу, что та распухла и отвисла чуть ли не до подбородка.

Джек и Шел отправились на поиски и обнаружили Кей. Она спала в рыболовном сарае в окружении мышиных скелетиков и оберток от сладостей. Джек отметил кое-что любопытное: скелеты казались свежими.

Насколько нам было известно, в еде она всегда была привередой и воротила нос от всего, кроме белого хлеба с копченостями. Сейчас нам показалось, что вокруг рта у нее запеклась кровь. Воняло от девчонки отвратительно.

Мы обошлись без лишних расспросов и отвели ее к родителям.

Ее сестры нигде видно не было.

* * *

На третий день из-под воды показался газон, вернее, то, что когда-то было газоном, а теперь превратилось в широкую илистую отмель, перемежающуюся кустистыми островками иусеянную сотнями полуживых рыб. Джек и Шел бросились собирать трепыхающиеся тельца в ведра. С отчаянным упорством шлепали они по газонной жиже, таская ведрами несчастных рыбешек к озеру. Время играло против них, и кое-кто из нас начал им помогать.

Тем рыбешкам, которых спасти не удалось, мальчики выкопали братскую могилу. Они сложили в нее трупики и провели погребальную церемонию, цитируя места из Библии Джека.

– «Мир Мой даю вам, – печально читал Джек. – Да не смущается сердце ваше и да не устрашается».

Шел написал библейский стих на картонке, заглавными буквами. Он держал его перед собой, чтобы всем было видно.

«НЕ ПЯТЬ ЛИ МАЛЫХ ПТИЦ ПРОДАЮТСЯ ЗА ДВА АССАРИЯ? И НИ ОДНА ИЗ НИХ НЕ ЗАБЫТА У БОГА».

В озерной бухте среди зарослей рогоза мы обнаружили застрявший плот – желтый надувной матрас для бассейна, хлипкий и замызганный. На матрасе лежал человек.

Невысокого роста, лицо ввалившееся, из одежды – лишь плотные бриджи, оставлявшие на виду костлявую грудь и мускулистые ноги.

Казалось, он спит.

– Он что, мертвый? – спросил Джус.

– Не-а, грудная клетка поднимается, – сказала Саки.

Рядом со мной Джек, задумчиво склонив голову набок, похлопывал по заплечной сумке, в которой лежала его Библия в картинках. К книге он прикипел всем сердцем, носил с собой повсюду и так часто перечитывал, что она успела поистрепаться. В прошлом та же участь постигла первую книжку из серии про Квака и Жаба. Он зачитал ее до дыр.

– В моей книге тоже нашли человека в тростнике! Правда, младенца. Принесли его египетской принцессе, – сообщил он нам.

– Ну, египетских принцесс тут нет, – сказала Саки. – И не египетских тоже.

– Больше всего на принцессу была похожа Алисия, – сказал Рейф, – но она свалила к чертям собачьим.

– И что будем с ним делать?

Лоу наклонился и ткнул незнакомца в руку. Человечек вздрогнул. Открыл глаза и, спохватившись, удивленно огляделся, с испугом всматриваясь в детей, окруживших его тесным кольцом.

– Э, привет, – осоловело сказал он.

– Я Вэл, – неожиданно дружелюбно сказала Вэл. – Привет.

Человечек ей сразу приглянулся.

– Поосторожнее, – прошептала Ди. – Вдруг он педофил? Растлитель какой-нибудь.

– Не растлитель я, – запротестовал человек и миролюбиво поднял руки ладонями вверх. – Никого не растлевал и не собираюсь.

– Ди, – сказала Саки, – хоть раз попытайся не вести себя как дубина.

– Меня зовут Бёрл, – представился незнакомец. – Чуть не утонул, кажется. Блин, умираю с голоду.

– Энергетический батончик будешь? – предложила Вэл, у которой всегда имелась при себе хотя бы парочка – подкрепляться во время покорения вершин.

Она вытащила один из кармана штанов и вручила его Бёрлу. Тот жадно впился в угощение зубами.

– Ты живешь неподалеку? – спросил Терри.

Бёрл кивнул и свободной рукой обвел круг.

– В лесу? – спросила Вэл.

Он кивнул.

– То есть бездомный? – спросила Ди.

– В лесу, – повторил он с полным ртом. – Плавал на байдарке. Перевернулся. А потом шторм… – Он покачал головой, сделал глотательное движение и запихнул в рот остаток батончика.

– Да один фиг бездомный, – сказала Саки.

– Ну и ладно, – сказала Вэл. – Предоставьте его мне.

Остальные вернулись к своим телефонам и поискам еды. Так мы и существовали: делали периодические набеги на дом – разжиться водой и съестным и подзарядить телефоны.

В следующий раз, когда я видела Бёрла, они на пару с Вэл карабкались вверх по дереву. Мужик явно был не из хлюпиков. Верхолаз еще тот.

* * *

Через какое-то время, когда я пошла в дом – надо было в туалет, – мне пришлось пробираться сквозь толпу родителей. В холле стояли полицейские штата.

– Ева, – окликнул меня кто-то.

Мать.

– Как там Джек, развлекается? – спросила она.

Развлекается?

Разумеется, на деле она хотела, чтобы я плеснула ей выпить.

– Бурбона на два пальца, – сказала она. – Оранжевая этикетка. Без всего.

Чтобы избежать лишних разговоров, я взяла из ее рук стакан. Поставила его на край раковины, пока нежилась под душем. С теплой водой ничего не случилось – чудеса, да и только.

Когда я выходила из ванной, мать поймала меня в коридоре. Видимо, направлялась к