Какими представляются они нам в Евангелии?

Они часто не понимали своего Божественного Учителя, или понимали не вполне, и на другой день забывали иногда, что Он говорил им накануне. Все они отреклись от Него и разбежались при взятии Его стражей. Сам Петр отрекся от Него чрез минуту после того, как был даже предупрежден Им о том, и спорил: пусть все оставят Тебя, а я всегда с Тобою. Мать Иоанна и Иакова просила Его перед тайной вечерей о первых местах для них по втором пришествии. Фома не верил не только словам Его о воскресении, но даже свидетельствам товарищей, которые видели Его по воскресении и уверяли в том ученика. Филипп просил показать Отца.

А после стали иными, и шли на смерть во имя Его, как на брачный пир.

Прочтите послания: Петра, Иакова, Иоанна, Иуды: Те ли это люди, которые ходили за Иисусом в продолжение Его жизни?

Нет, это совсем другие люди, при жизни Иисуса Христа и после Него.

Откуда взялся этот неудержимый их восторг? Как объяснить это веселие, это радование, с каким они умирали в муках, произнося имя Иисусово, и устремляя взоры свои на небо, где они как будто видели Его?[50] Откуда взялась ревность проповедовать учение, противоположное их прежним убеждениям, непонятное для них, пока они ходили за своим Учителем и видели своими глазами чудеса, Им творимые? Что произошло с Ним, вследствие чего они так изменились?

Видно случилось с ними что-то особенное, сверхъестественное, произошел совершенный переворот во всем их существе, одним словом – совершилось чудо.

Скажут ли, что и это превращение придумано после в Новом Завете, чтоб обмануть вернее весь мир для распространения нового учения? Кем же, для чего, могла быть придумана такая лесть? Нет, этого сказать нельзя, и все неверующие критики не осмеливаются делать такого невозможного предположения. Можно ли, вероятно ли, распространие украдкой из-за угла, через ложь, такое учение, придумывая для того подобные фокусы? Нет; оно было соединено с настоящими событиями, и было на них основано, происходило наяву, а не в воображении.

Все это так, все это принять можно; учение Христово божественно. Евангелия подлинны, но чудеса, о которых рассказывают Евангелисты, как им поверить можно? Но грехопадение, воплощение, искупление, спасение, воскресение из мертвых, вознесение, исповедуемое ими, как все это понять, чем объяснить можно?.. (18)

Искупление – тайна!

Необходимость в искуплении, искупительные жертвы, существовали и существуют в преданиях и обрядах народов самых диких.

Приимите, ядите, сие есть тело Мое, еже за вы ломимое. Пийте от нея вси, сия есть кровь Моя новаго завета, яже за вы и за многия проливаемая.

Философы! Вникните в эти божественные слова! Кто сказал их? Высшая премудрость в человеческом образе, Сын Божий – Сын человеческий.

Поверим Ему, если понять и почувствовать Святых тайн не можем!

Это непостижимые тайны, которых никакие напряженные усилия объяснить не могут, хотя на условном человеческом языке и объясняются они по-своему, тайны, как и все прочие, вышеприведенные, от которых уйти нам некуда, и которые должно принимать на веру. Почему мы станем требовать их объяснения, и отвергать их только вследствие непостижимости, когда мы принуждены по необходимости принимать множество других тайн, пред нашими глазами сущих? (19)

Столько вопросов возникает при размышлении о явлении Христа, Сына Божии на земле, что дерзким, самонадеянным людям представляется удобнее, отвергать Его, чем покоряться вере, и за дешевую цену получать славу философов, esprits forts[51].

Не предусмотрены ли подобные людские учения и недоумения в следующих словах Евангелия и посланий?

И сказал Иисус: на суд я пришел в мир сей, чтоб невидящие видели, и видящие стали слепы (Ин. 9, 89).

Се полагаю в Сионе камень преткновения и камень соблазна; но всякий верующий в него не будет постыжден (Пс. 117, 22; Ис. 28, 16; 7, 14).

Слово бо крестное погибающим убо юродство есть, а спасаемым нам сила Божия есть. Писано бо есть: погублю премудрость премудрых, а разум разумных отвергну. Где премудр, где книжник, где совопросник века сего? Не обуи ли Бог премудрость мира сего? Понеже бо в премудрости Божией не разуме мир (своею) премудростию Бога[52], благо-изволил Бог буйством проповеди спасти верующих. Понеже и Иудеи знамения просят, и Еллини премудрости ищут. Мы же проповедуем Христа распята, Иудеем убо соблазн, Еллином же безумие. Самим же званным, Иудеем же н Еллином, Христа Божию силу и Божию премудрость. Зане буее Божие премудрее человек есть, н немощное Божие крепчае человек есть! (1 Кор. 1, 18–25)

Как не задуматься над глубиною этих слов!

Если б не воскрес Христос, то ученики, апостолы, увидев такой конец, как позорная смерть их учителя на кресте с разбойниками, сочли б Его обыкновенным смертным, иные может быть обманщиком, и остались б сами теми же людьми, какими были при Нем, считая все прошедшее одним тяжелым сном. Только воскресение могло придать силу их убеждениям и восторг тысячам первых, только воскресение могло основать, утвердить Христианство.

Без воскресения и без сошествия Святого Духа нельзя объяснить Евангелия и вообще Христианства. Только приняв Святого Духа, могли прозреть эти простецы или невежи, вспомнив все, что промелькнуло в их глазах, понять все, что пропущено было сквозь ушей, и сообщить человеческому роду такое благовестие, до коего не могли достигнуть никакие Сократы, Платоны, Аристотели.

Простые, грубые, необразованные рыбаки, не понимавшие до такой степени Его учения, что самые лучшие из них искали первенства, отрекались, сомневались, предлагали маловажные вопросы, – пропускавшие мимо ушей важнейшие из Его слов, делаются горячими проповедниками, привлекают тысячи, и кровию своею запечатлевают истину своей веры. Во всю землю изыде вещание и в концы вселенныя глаголы их! Двенадцать невежд покоряют образованный мир! Откуда явилась в них такая сила?

Сколько любви в посланиях Иоанна, Петра, Иакова, Иуды, Павла? Найдется ли малейшая доля ее во всех философиях, во всех законоположениях, во всех фантазиях, древнего мира? У Моисея нет ее: у него только любовь к Богу. Во всем древнем мире нет ее. Откуда же явилась она?

Из гроба Христова.

Как иначе могли Евангелисты припомнить все происшедшее в такой последовательности, и по истечении долгого времени, когда прежде забывали ежеминутно? Как могли сохранить в такой подробности все учение, без единой черты противоречия в правилах, заповедях, притчах, ни в чем? удержаться от всего лишнего, пошлого, житейского,