– Я отказываюсь участвовать, выхожу из состязания, – вдруг истошно заорал кто-то рядом.

Обернувшись, я заметил сильно побледневшего мужчину, что победил в предыдущем бою. Сейчас он прорывался через толпу, явно желая оказаться как можно дальше от этой арены. Отовсюду слышались смешки, улюлюканья, свист и обвинения в трусости. Когда он смог протиснуться немного, на него вывернули кружку пива, а затем в его сторону полетели объедки.

– О, – кричал корчмарь тем временем, – так даже веселее. Итак, нас ждет незабываемый финал, делайте ставки, кто же выйдет победителем из этого боя?

– Послушай совет, – сказал наемник с рассом, – откажись от боя, этот маньяк тебя покалечит, как и того паренька. У него много опыта, видно где-то воевал. Но стиль боя не наш и не имперский, не ясно, что ожидать.

– Он сбежит сразу после боя, слишком много внимания привлек. А вообще, стиль боя из Долгара, это небольшое королевство севернее Империи. Подозреваю, что он сам оттуда же.

– Думаешь? – окинув взглядом мечника спросил он меня, а потом добавил, – я тебя предупредил, рисковать или нет – дело твое.

Кивнув наемнику, я, почувствовав взгляд, обернулся. Убийца смотрел на меня и, поймав мой взгляд, провел большим пальцем себе по шее. К сожалению, его угроза могла быть приведена в действие. Я был хорошим бойцом, кто-то бы сказал мастером, но не виртуозом. А он вполне мог претендовать на это звание.

В другое время я не стал бы рисковать попусту и вышел бы из состязания, что уже превратилось в бойню, но дуэль с Танцующим внесла коррективы. Сейчас я мог себе позволить опасный бой. Если так распорядится Создатель или Ветреная Богиня, то выйду победителем все же я. А может даже моих навыков хватит.

Внезапно я вспомнил мелодию, что с самого детства помогала мне выйти из тяжелых, смертельных, а иногда просто очень нежелательных ситуаций. Я никогда не задумывался, откуда она берется, почему я ее слышу, и могу ли услышать вновь. Что если она мне и сейчас поможет?

Усмехнувшись от этой глупой на первый взгляд мысли, я закрыл глаза, пытаясь вызвать то состояние, когда начинаю слышать музыку. Я понимал, без нее я вполне могу победить даже несмотря на то, что он слишком быстр. А вот выйду ли я целым, мне было неочевидно. Отрешаясь от происходящего, я вспоминал все моменты своей жизни, когда она звучала. Вот я еще ребенок, услышал удар барабана и, обернувшись, увидел мчащегося ко мне бешеного пса. Вот мелодия флейты, что ведет меня в драке с соседскими мальчишками, что решили поколотить единственного полукровку в деревне. Вот я начинал работать в порту и пьяные рабочие решили, что я что-то украл у них и решили меня проучить, и мне пришлось отбиваться. Вот я учусь фехтовать, и наставник решил отлупить меня палкой за, как ему казалось, лень, а я стал уклоняться от всех его ударов, чувствуя музыку. Картины мелькали одна за одной, до тех пор, пока я не вспомнил чувство удушья, усталость в мышцах и желание выплыть.

Именно в этот момент я ощутил что-то. Что-то теплое, знакомое, какое-то чувство единение с миром, я потянулся к нему всем чем только мог, мои мысли, стремления и даже, наверно, душа тянулись именно в ту сторону. И там, вдали, я услышал бой барабана. Открыв глаза, вынув клинок и улыбнувшись, я ступил на песок арены.

Мой противник был немного ниже меня, со светлыми, будто выцветшими, водянисто-зеленого цвета глазами. На голове у него была повязана какая-то тряпка, скрывающая волосы, одет в непримечательную серую одежду, на которой черными пятнами темнели капли крови. А вот его меч не смотрелся столь бедно. По всей длине клинка шла причудливая вязь, гарда была украшена золотом, я на хвосте рукояти висело несколько цветных веревок.

Когда после сигнала он сделал шаг вперед мелодия, что до этого еле слышалась, стала набирать глубину. Однако, я был напряжен до предела, если хоть немного расслаблюсь, она пропадет. Следуя за ней, я пошел на сближение, не опуская клинка и в готовности как отбиваться, так и нападать. А дальше началась пляска.

Клинки размазались от скорости, сталь пела от каждого удара, песок скрипел под ногами, что меняли положение тела, толпа ревела. Разные школы фехтования столкнулись на этой маленькой арене за трактиром. Я уклонялся, колол и резал, рубил, наступал и отпрыгивал, я шел за музыкой, которую играл невидимый и далекий музыкант. Звучание становилось злее, четче, напористей, видимо тот хотел выразить ярость боя и триумф победы, что ждала меня впереди. Я следовал за ним, ведомый, но свободный. Казалось, что музыка и есть то, чего мне всегда не хватало, именно слыша ее, я дышал полной грудью и понимал каждое движение противника. Вот он делает слишком сильный замах, вот после парирования открывается небольшая брешь в защите, вот нога слишком сильно, как для того, кто всегда сражался на камнях и привык к ним, утопает в песке, а вот недостаточно быстрое движение назад.

В какой-то момент я осознал, сейчас будет пик, когда мелодия, подобно птице, взвивается вверх, а затем, замерев на мгновение, устремляется вниз. Я не упустил его, отбив очередной удар, заставил противника открыться, а затем, припав на колено, нанес выверенный укол в подмышку. Брызнула и стала толчками выходить кровь, я фактически победил. Видимо, это понял и долгарец, потому что, перехватив меч левой рукой, он кинулся в последнюю, самоубийственную атаку. Ему не нужна была победа. Только моя жизнь.

Приняв удар, я вывернул кисть и, поднимая руку, вонзил клинок под подбородок мяснику, перебивая позвоночник и обрывая его жизнь. Толпа взревела, ликуя от вида крови, восславляя смерть, но я не чувствовал ни радости, ни спокойствия. Я отомстил за того паренька, что никогда не возьмет клинок в руки, за всех тех, кого долгарец убил и покалечил, больше он никому не опасен. Я выиграл, значит приз и ставка мои, я заработал их. Тогда почему