– Федькино семя… – медленно произнесла Людочка. – Федькино семя. И девочки мои, крошки мои – Федькино семя.

– Люд, ты чего?

За окном мелькнул силуэт девушки в белом мерцающем одеянии.

– Людочка, положи нож.

Девушка заглянула в окно и с болью посмотрела Людмиле Александровне в глаза.

– Людочка, что с тобой? Людочка, ты меня пугаешь. Положи нож, Людочка!

Дверь распахнулась, впуская Анфису в дом, где ни о чем не подозревали потомки Федора Ивановича. Людмила Александровна громко захохотала, даваясь слезами, и взмахнула ножом.

Аппетитные шашлыки у костра

Маринка проговорила последние слова максимально зловещим голосом и замолчала, вглядываясь в наши лица. Все слушали историю, как завороженные, боясь пропустить хоть слово.

Надо отдать должное, рассказывала она хорошо. Мало того, что сама история была наполнена неожиданностями, так еще и рассказчица от души постаралась создать атмосферу напряженного ожидания неминуемой беды.

Я прониклась.Остальные, судя по затянувшейся паузе, тоже.

– Ну, круто! – наконец, вынес вердикт Денис. – Это же надо так лихо завернуть историю поколений и все переплести! Не ожидал такого поворота сюжета в финале!

– Да-да, – согласилась с ним Евгения. – А мне понравилось, что там так все оказалось взаимосвязано – и далекое прошлое, и советские времена, и начало девяностых. Сразу несколько эпох, через которые прошла неупокоенная душа несчастной девушки.

– А я не понял, для чего она ждала каждый раз, пока потомки барина вырастут? – почесал щетину Ярослав. – Почему не поубивала их всех разом?

– Потому что! – разозлилась Маринка. – Потому что если бы она их всех сразу поубивала, то никакой истории бы не было. К тому же, если бы ты внимательно слушал, то заметил бы, что история повторялась каждые семнадцать лет. Именно столько было Анфисе в момент трагической гибели.

– Я заметила, – похвасталась я. – Но не совсем поняла – она могла выходить на свою охоту каждые семнадцать лет, или в этом был другой смысл?

– Именно так, – подтвердила рассказчика. – Концентрация энергии возмездия позволяла каждые семнадцать лет расправляться с потомками Федора Ивановича.

Тарас помотал головой, прогоняя наваждение.

Возможно, мне показалось, но он посмотрел в лес с какой-то тревогой, словно ожидал, что оттуда выйдет призрак Анфисы и утянет нас в топи.

Никакой Анфиски там не было и быть не могло, но душа Вероники вполне могла бы блуждать по этим местам. Если бы я верила в мистику, конечно. Но я не верила, поэтому сидела абсолютно спокойно.

Я по-прежнему была уверена, что бояться надо живых. В принципе, Маринкина история и была про это. Да, призрак убивал, но кого? Тех, кто решил воспользоваться своей силой в недобрых целях.

А то, что призрак решил расправиться со всеми потомками своего мучителя, так ее можно понять.

Ярослав перевернул решетку. Восхитительный аромат прожаренного мяса разносился вокруг костра, возбуждая аппетит.

– Вроде, готово, – с долей сомнений произнес Ярик. – Дайте вилку или нож.

– Сок прозрачный, – со знанием дела отчитался Денис, потыкав в кусочки кончиком ножа. – Надо снимать, а то пересушится.

Ребята засуетились, помогая переместить готовые шашлыки в чистую кастрюлю.

Женя тут же достала новую партию маринованного мяса, и отчего-то этот запах вызвал у меня даже больший приступ слюноотделения, чем аромат прожаренных кусочков.

Мне так невыносимо захотелось откусить от сырого куска, пропитанного томатом, специями и луком, что аж закружилась голова.

Я сдержала порыв и постаралась отвлечься. Смена вкусовых пристрастий меня уже почти перестала напрягать. Нет, меня не тянуло на жареный мел и смазку дверных петель, я не пыталась выпить жидкое мыло или погрызть цветы с подоконника, но иногда мне хотелось совершенно странных вещей.

Сырое мясо казалось мне куда аппетитнее готового, хотя и готовое я стала есть гораздо чаще.

– Ребенку нужен белок, это нормально, – успокаивала меня врач в консультации. – Главное, чтобы изжоги не было.

И если с мясом мне удавалось держать себя в руках, то с рыбой я однажды не выдержала. Разморозив семгу, я потеряла над собой контроль и съела целый стейк.

Потом, когда аппетит был удовлетворен, я осознала, что натворила, и побежала прочесывать интернет на предмет того, какие последствия для организма может нести моя слабость.

И только убедившись, что ничего страшного не должно произойти, я успокоилась. Организм перенес сырую рыбу отлично, но я решила сохранить эту маленькую тайну.

Еще из странностей добавилась способность смешивать несмешиваемое. В меня спокойно залетали шоколадные конфетки одновременно с бутербродами с колбасой и бананами.

Не то чтобы мне специально хотелось мазать сосиски шоколадной пастой, но раньше я была куда более избирательна в еде.

Мясо немного остыло, и Марина достала бумажные одноразовые тарелочки, раздала ребятам и схватилась за вилку:

– Кому сколько?

Все стали подставлять свои посудины, а я вручила тарелку Тарасу и решила нарезать помидоры. Их мы привезли, кстати, из дома.

Сняли несколько недель назад совсем зелеными, и они прекрасно доспевали дома. По вкусу ничем не отличались от тех, что покраснели прямо на кусте.

Зрели он постепенно – по нескольку штук в день, и это было очень удобно. Если бы мне дали разом пару ведер красных томатов, то я не знала бы, что с ними делать, а так мой день начинался с салата. Было даже немного грустно, что зимой их не будет.

Из пары самых вкусных сортов я даже сохранила немного семян, чтобы посеять их на следующий год.

Вот как? Как Тарас умудрился зародить в моей голове мысль о том, что надо что-то сеять? Как из человека, который рассматривал дачу только в качестве “гамак-шашлык-газон”, он за одно лето сделал фанатку грядок, которая придирчиво отбирает самые лучшие сорта томатов и изучает, что еще можно посадить необычного в следующем году?

Впрочем, это было сущим пустяком в сравнении с тем, что я носила его ребенка. И кольцо на пальце.

Окольцевал и одомашнил. Негодяй! Но такой родной…

Мясо оказалось сочным, но достаточно прожаренным – в самый раз. Денис достал банку хрустящих маринованных огурчиков, в сочетании с которыми даже подошва от сапога стала бы гастрономическим