— Терпение, — Лара недовольно покачала головой. — Теперь ваше дело слушать и исполнять. Подавать голос будете только по моей команде.

Ским стал медленно залетать на площадку, словно преодолевал встречный ветер. Первой казалось, что она физически ощущает дрожь корпуса и возросшее напряжение двигателя. «Что будет, если ским не справится с нагрузкой? Он так и застрянет в защитном поле, как муха, попавшая в варенье?» — она хотела спросить об этом Лару, но вовремя вспомнила ее предостережение и промолчала.

Наконец ским прибавил скорость и через минуту парковался у «сигары» с номером четыре, рядом с трапом, ведущим к черному провалу открытого люка. Корабль только издалека представлялся маленьким. На самом деле, он оказался огромным, чуть ли не в сотни раз превосходя подлетевший ским. Это хорошо было видно, когда тот примостился у него под боком.

Повинуясь знаку «рыжика», девушки спустились на бетон космодрома. Первое, что они ощутили — резкий запах масла и разогретого металла.

Оглядевшись, они легко установили причину. Из здания, которое тоже оказалось немаленьким, к открытому люку космоплана сновали груженые автоматические тележки, загружая на борт большие зеленые бочки. На боках светилась загадочная маркировка в виде желтых треугольников с вписанным кругом и оранжевые «солнышки» с редкими короткими лучиками. Судя по осторожности и усилиям в обращении, они были забиты чем-то тяжелым.

— Не знала, что топливо грузится бочками, — прошептала Восьмая на ухо подруге.

— Это не топливо, — недовольно поморщилась Лара. — Скоро все узнаете.

В ответ на недоумевающий взгляд, Первая постучала пальцем по серьге в ухе и многозначительно кивнула в сторону «рыжика»:

— Секретов между нами нет.

Лара сделала вид, что этих слов не расслышала.

— Костюмы противоперегрузочный защиты внутри корабля. У вас десять минут, чтобы переодеться и занять места в рубке. Не теряйте времени!

Внутренности корабля выглядели довольно аскетично. Все было подчинено идеологии крайнего минимализма — никаких выступающих частей и предметов, вся внутренняя обстановка заключалась в гладких стенах из белого полимера, протянувшихся от входного шлюза до корабельной рубки. Длинный коридор был разделен на отсеки с герметичными дверьми и каждый имел свое предназначение, которое угадывалось по заполнивших стену цветным панелям и индикаторам.

— Интересно, — Первая подошла к одной из панелей и постучала пальцем по индикаторам, — кто-нибудь может удержать все это в голове?

— «Рыжики» могут, — с уверенностью ответила Восьмая. — Поэтому они и летают в экипажах.

— А зачем тогда нас учить тому же самому?

— Глупый вопрос. А если с «рыжиком» случиться что?

— Глупо то, что вы сейчас не на своих местах, — холодный тон Лары напомнил девушкам о том, зачем они здесь оказались. — Считайте, что минус один балл на начало занятия вы себе заработали. Бегом марш по штатным местам!

«Интересно, как она одевает комбинезон, не снимая воротник?» — подумала Первая, помчавшись вслед за подругой. Еще она подумала, что та несправедлива к тем, кто в первый раз зашел на борт космоплана, но… Но кому ты будешь жаловаться, если старше «рыжика» на корабле никого нет?

Рубка была последним помещением и пробежать мимо было невозможно. Она представляла собой такое же, как и остальные, выдержанное в минималистическом стиле, практически пустое пространство. Исключение составляли три кресла перед огромным экраном, в который была превращена вся передняя стена и часть боковых. Два кресла стояли почти рядом, а третье на возвышении позади них. Догадаться кому предназначено какое было несложно.

Первую удивило то, что никаких ручек, тумблеров, кнопок и штурвалов воочию не наблюдалось. Она вопросительно посмотрела на подругу, но та в ответ только пожала плечами:

— Может быть, все скрыто до начала полета…

Лара заняла свое кресло последней и отдала команду:

— Предстартовая подготовка.

Экран засветился, графические блоки, обозначающие корабельные системы, заиграли цветами, информируя об их готовности.

— Включить звуковое оповещение. Произвести идентификацию экипажа: два стажера и мастер-пилот, — продолжала Лара.

Теперь, кроме визуального информирования, в общение включился четкий металлический голос:

— Идентификация произведена, стажеры Десять-одиннадцать и Десять-восемнадцать включены в систему.

— Ввожу в курс управления кораблем. Кораблем управляет Система Контроля Интеллектуальных Параметров Полета. Мы называем ее Скиппи. Скиппи, представься стажерам!

— Скиппи умна и сообразительна, — произнесли скрипучим голосом невидимые динамики.

Первой показалось, что в этот момент Скиппи подмигнула — часть экрана быстро, практически незаметно для глаз, моргнула.

— Система состоит из четырех контуров. Первый контур непосредственно управляет полетом. В его ведении все датчики анализа внешней обстановки, двигатели и генераторы. Второй контур служит для жизнеобеспечения. Третий контур — ремонтный, а четвертый, самый защищенный, принимает решения и отдает распоряжения первым трем. Все системы защищены и дублированы в разных степенях резерва. Вот и все, что вам надо знать об устройстве космоплана на первый полет. Вопросы?

Первая с недоумением пожала плечами:

— Мне непонятно. Если все так автономно, то зачем нужен пилот?

— Пилот нужен для настройки работы системы и принятия решения в случае возникновения неопределенности. А также для отдачи команд для запуска основных процессов. Например, если я сейчас отдам команду на взлет, начнет работать взлетная программа, которая будет управлять ориентацией корпуса, тягами двигателя и множеством других элементов, о которых вы даже не подозреваете. Пока не подозреваете.

— А если они сломаются?