– Есть один очаровательный юный палион. Мы нравимся друг другу, все очень мило, но через год зачахнет от недостатка солнечного света. – Она наклонила голову. – Он не станет вас за это уважать. Наоборот, назовет вас идиотом. Я ни на что не претендую, но доверяю его мнению.

Все складывалось чересчур совершенно: так спонтанно и непринужденно, что кровь стыла в жилах, так искренне, что явно добром не кончится. Внезапно на Вариса накатило необоримое желание, настолько физиологическое, что все его чувства разом воспротивились. Это его и спасло.

– Миледи коронесса, – сдавленно произнес он, – я не вижу ни одной причины, по которой мы не можем провести ночь вместе. А поскольку причина не делать чего-либо есть всегда, значит, я что-то упускаю, и это заставляет меня усомниться в целесообразности такого поведения.

– По-вашему, мне неведом страх, – сказала она. – Но сейчас…

– Послушайте, – сказал он, понимая, что вот-вот уступит своим желаниям, – в Листуреле невозможно что-либо утаить. Это не касается того, что происходит в заведениях на Студеной улице, они для того и предназначены. Но если вы придете ко мне в гости, об этом узнают. И вспомнят об этом, когда вы снова направите петицию в парламент. Одни сочтут, что я на вас повлиял, другие решат, что вы на меня повлияли, но все подумают, что мы с вами в сговоре. Я не могу с уверенностью предположить, как это скажется на рассмотрении вашей петиции. Я просто не представляю, как на это отреагирует ассамблея. Так что принимайте решение взвешенно, понимая, что эти отношения не ограничиваются текущим моментом.

– Я не стала бы ловить момент, если бы думала, что моментом все и ограничится, – невозмутимо сказала Лумивеста. – Хотя, безусловно, я понимаю, о чем вы… – Она рассмеялась.

Оценив шутку, Варис тоже усмехнулся. Напряжение спало.

– Знаете, такого вечера у меня не было с тех пор, как… – сказала Лумивеста. – Нет, такого вечера у меня вообще никогда не было. Благодарю вас, Варис.

– И вам спасибо, Лумивеста.

Он вышел из кэба. Кэбмен, трогая, оглянулся и покачал головой. Варис тоже покачал головой, отпер дверь и включил газовый рожок в прихожей.

На столике лежал сверток, перевязанный лентой. В нем оказался небольшой летний пирог, пахнущий изюмом и овсяной мукой, – подарок на Равноденствие от жены Хламма, камердинера Вариса. Она была прекрасной кухаркой и готовила праздничные ужины в те редкие дни, когда Варис приглашал к себе гостей. Пирога как раз хватило бы на двоих, но в доме был только Варис.

Он завернул подарок в оберточную бумагу и уложил его в саквояж, собранный для завтрашнего путешествия. Агате пирог понравится. Они съедят его вдвоем с Агатой, и Варис будет счастлив, что провел сегодняшнюю ночь в одиночестве.

Нет, подумал он, поднимаясь к себе в спальню. Агата обрадуется его приезду, и он будет этим счастлив. А сегодняшняя ночь – это другое.

В начале одиннадцатого дверной звонок развеял смутные сны. Варис надел шлафрок и спустился в прихожую. Свет резал глаза. Дверь раскрылась в невыносимо яркую белизну, хотя небо было пасмурным и пелена туч затянула солнце.

– Тобой только детей пугать, – сказал Винтерхольм, проскальзывая в прихожую. – Надеюсь, ты честно заработал эти шевроны под глазами. – Он многозначительно посмотрел на лестницу.

– Мне уже второй день подряд заявляют, что у меня невыспавшийся вид, – кисло сказал Варис. – Помнится, разгульный образ жизни подразумевает хоть какие-то удовольствия.

– А что, ее нет… Она ушла? Ты ее не пригласил?

– Вообще-то это не твое дело. Мы с ней поговорили, и она уехала домой, потому что устала. С чего тебя вдруг так интересует моя личная жизнь?

– Вот я же говорил Извору! С коронессой ты ни за что не свяжешься, даже если б в нее воплотилась сама Шиара.

– Винтерхольм, я сейчас заварю себе чая покрепче и, может, после чашечки-другой начну понимать, о чем ты вообще.

– Дружище, ты, конечно, гений, но все-таки идиот. Ты так и не понял, что наш главный лорд-парламентарий не хочет оставлять тебя одного – ни вчера вечером, ни сегодня утром?

Варис вошел на кухню. Незаменимый Хламм с вечера приготовил все для чаепития, и Варис мог бы заварить чай вслепую.

– Если Извор решил заделаться сводником, то ему… – Варис умолк и тяжело оперся ладонями о столешницу. – Ферт.

– Вот оно, озарение, – сказал Винтерхольм. – Видишь ли, те, кто организовал эту заварушку, не так уж стремятся тебя устранить. Мы сделали все, чтобы доставить им как можно больше неудобств, и они утратили интерес. Устраивать несчастный случай в посольстве слишком рискованно, тем более в присутствии важных персон и спутницы благородных кровей. Куртизанку можно подкупить, а вот коронессу… – Он вздохнул. – Что ж, можно только радоваться, что они не проявили настойчивости.

– Понятно, – сказал Варис.

– Да ладно, не расстраивайся, братишка. – Винтерхольм картинно зевнул. – Давай уже, заваривай чай. Я всю ночь был очень занят и теперь еле на ногах стою от усталости, хотя готов заколоть тигра столовым ножом. – Он схватил нож со стола и проиллюстрировал свои слова.

– Герцогиня… Ты шутишь? А если не шутишь, то я тебя слушать не стану.

– Меня никто и никогда не слушает, – уныло сказал Винтерхольм и вытащил из кармана бумажный пакетик. – Вот, печенье. Угощайся. – Он взял чашку с чаем. – А, вот тут еще. – Порывшись в кармане, он протянул Варису блестящий холодный предмет – медную гильзу от ружейного патрона. – «Мирит опрана» тридцатого калибра.

– Что это?

– Это то, чем вчера стрелял центурион в посольстве.

Варис поглядел на гильзу – самая обычная, ничего особенного.

– И где ты ее нашел?

– В кустах, неподалеку от того места, где стоял стрелок. Судя по траектории, чародей промахнулся.

– Один раз?

– Несколько. Я за пару инстант отыскал три штуки. Похоже, каждый четвертый патрон оказывался не в магазине, а где-нибудь в другом месте.

– А взрыв – твоих рук дело?

Винтерхольм улыбнулся, раскрыл ладонь и щелкнул пальцами. На ладони появилась еще одна гильза.

– Люксиватор продал мне горсть порошка для вспышки.

Варис отложил гильзу, выпил чаю и надкусил печенье.

– Всего лишь каждый четвертый – не так уж и плохо.

– Ну, зависит от обстоятельств. Но и это еще не все. Ты обратил внимание на посольских гвардейцев?

– Только на того, который оскорбил чарокнижника… – Поразмыслив, Варис сказал: – Но Мирная администрация не слишком привечает чародеев.

– Я не об этом. Гвардейцы обычно вооружены карабинами. Но вчера вечером карабинов не было ни у кого. Может быть, Мирная администрация решила начать программу разоружения…

– Очень смешно, Винтерхольм.