– Да, вы правы, – непринужденно подтвердил Варис. – Скорее всего существует какой-то закон, по которому это сочтут изменой. Однако имейте в виду, что Тефар Дианте говорила вполне искренне. На то есть причины. Помните ее слова о билете в спальном вагоне?

Поразмыслив, Лумивеста кивнула:

– Она имела в виду, что ее отправят как груз. В гробу.

– Совершенно верно. Мирной администрации сейчас желательно, чтобы командир гвардейского полка находилась подальше от своих гвардейцев, но там, где ее при необходимости можно сыскать. Правительство поступило так с командирами всех элитных подразделений. Видите ли, на выборах военные часто выступают единым блоком.

– Как я понимаю, чтобы объявить войну, Военная администрация не нужна?

– Определения «военная» и «мирная» давно уже служат просто названиями фракций. Это чистая политика.

– Так я и думала, – сказала Лумивеста.

Варис едва заметно улыбнулся, а потом посмотрел на фреску с изображением охоты: копейщики, кабаны и собаки.

– Если бы мы хотели пойти войной на Ферангард, то сейчас было бы самое время. Только это секрет.

– А как же Брина-Коли? Они же контролируют все перевалы.

– Ну, в этом секрета нет. А вы не дадите мне совет технического характера?

– Какой именно?

– Как защитить горный перевал от армии, которая намеревается через него перейти?

– Ничего сложного. Надо забаррикадировать перевал и нападать сверху. Так охотятся на коз.

Варис кивнул и закусил губу:

– Звучит очень знакомо. А кто еще так воюет?

– Горные… – Лумивеста осеклась, сообразив, что к чему, и медленно продолжила: – Разбойники. Бандиты.

– Вот поэтому очень многие и хотят найти общее решение этой проблемы, – сказал Варис.

Он смотрел на нее, читая ее мысли и слишком хорошо представляя, что именно сделал: увел ее от тепла и света очага куда-то в холодную темноту.

Он ненавидел себя за это. Как обычно.

Они вернулись к гостям. Теперь в зале было около ста пятидесяти человек – короны, парламентарии из палаты общин, директор Гранд-вокзала, несколько известных чародеев (лорда Кладена не было). Пришел и Пиннер, насмешливый толстяк с бакенбардами, издатель газеты «Листурельский утренний вестник». Его репортеров на прием, разумеется, не пригласили, хотя люксиватора, который стоял в углу и возился со вспышкой и стеклянными пластинками своего аппарата, скорее всего привел именно Пиннер. Было здесь и человек двадцать посланников и консулов во фраках, увешанных орденами, полученными от правительств своих коллег.

К Варису и Лумивесте подошла пара – невысокий молодой человек в коричневом камзоле, расшитом позументами на груди и рукавах, и с рапирой на золотой шелковой перевязи. Каштановые кудри были аккуратно перехвачены золотистой лентой, а глаза ярко поблескивали. Его спутница была значительно старше, с седыми волосами под зеленым кружевным чепцом; аквамариновое атласное платье с пышной юбкой было оторочено белыми кружевами. В руках женщина держала трость, которая явно была ей не нужна.

– Варис! – воскликнул молодой человек. – Ну наконец-то! Ты почти перещеголял меня в выборе спутницы.

– Поразительное заявление, – сказала женщина и обратилась к Лумивесте: – Простите его, милочка. Он все время привирает.

– Да, конечно, – сказала Лумивеста. – То есть… ох, здравствуйте.

– Миледи, это Винтерхольм, мой друг и коллега, – сказал Варис. – Винтерхольм, познакомься, это миледи Лумивеста, коронесса Великого Разбойничьего Кряжа.

– Очень приятно, – ответил Винтерхольм. – Судя по всему, это очень официальный прием. Варис на время утратил свое чувство юмора, иначе представил бы меня как великого разбойника.

– Я постараюсь исправиться, – сказал Варис.

– И я тоже, но еще слишком рано. Позвольте представить вам обоим Малису Айни, вдовствующую герцогиню острова Давеск. Малиса, это Варис и Лумивеста, легитимные лескорийские лорд и леди. И, пожалуй, аллитерации на сегодня достаточно. (В центре залы взвизгнули струны.) Кстати, музыканты уже настраивают инструменты. Позвольте пригласить вас на танец?

– О Богиня, – вздохнула Малиса Айни, – это же линеарегия. Ее невозможно танцевать на трезвую голову.

– Нет-нет, как раз сейчас самое время, – сказал Винтерхольм, беря герцогиню под руку. – Пока мы не захмелели и не устали. Потом будет куда опаснее.

Линеарегия – бальный танец со строго определенным набором фигур, возникший много столетий назад, в доцарственные времена. Как всегда, начался он чинно и степенно, но его темп постепенно возрастал, и под конец танцующие быстро менялись партнерами и стремительно кружили, как шестеренки в туго заведенных часах. Уследить за своей дамой или кавалером было почти невозможно, запомнить свое место тоже трудно. В конце концов прозвучала барабанная дробь, звонко ударили литавры – и танцоры остановились, чудом не сбив друг друга с ног.

Варис быстро отыскал Лумивесту. К ним присоединились Винтерхольм и герцогиня.

– У вас очень хорошо получается этот дурацкий танец, – сказала герцогиня.

– Меня учила мать, – объяснила Лумивеста. – Она рассказывала, что танец придумали в старину для лордов Тарса, чтобы холостяки и девицы на выданье могли поближе познакомиться друг с другом, не нарушая строгих правил приличия.

– Правда? – рассмеялась герцогиня.

– В Тарсе, – продолжила Лумивеста, – когда нужно менять партнеров, то вот этот жест означает… – Она раскрыла левую ладонь, чуть согнув кончики пальцев. – «Нет, спасибо, я остаюсь со своим».

– Я обязательно съезжу в Тарс, – сказала герцогиня.

– Прошу прощения, – с поклоном произнес Винтерхольм, – мне не терпится рассказать Варису последние сплетни. Зато мы вернемся с прохладительными напитками.

Варис недоуменно глянул на него, но тоже поклонился и последовал за приятелем.

– Сплетни?

– Ни за что не догадаешься, кто умер сегодня в полдень, – почти весело сказал Винтерхольм.

– Разумеется, не догадаюсь. Говори уже.

– Некий тип по имени Ферт. Лейтенант кавалерийской гвардии. Попал под колеса кареты в Парусном переулке. Сообщают, что тело изуродовано до неузнаваемости.

– В Парусном переулке? Это недалеко от эстуария?

– Увы, место не такое фешенебельное, как парк Ив… – протянул Винтерхольм и добавил: – Кстати, посольство герцогини находится совсем рядом с парком Ив. Сегодня утром она наблюдала за дуэлью. Только прошу тебя, не говори ей, что тебе это известно – по-моему, дамам неловко в таком сознаваться.

– Все это как-то связано с вашим знакомством?

– Ну да, посольство… Только это давно было. А потом я узнал, что пистолет был незаряжен… Ух ты, а вот это выглядит убийственно. – Винтерхольм наполнил высокие бокалы искрящимся розовым пуншем. – Братишка, возьми мне парочку вот этих шоколадных штучек. Я сегодня не ужинал.

Малиса и Лумивеста сидели на банкетке.

– …а мой третий супруг, сорок седьмой герцог, был пиратом, – бурно жестикулируя, рассказывала герцогиня. – Разумеется, у него был каперский патент от Лескории и два от Алинсеи – алинсейцы всегда щедро раздают такое добро. Естественно, я все это пресекла, хотя он и настаивал,