что не имеет никакого отношения к печальной участи сорок шестого герцога. – Она вздохнула. – Но сорок седьмой был очень несчастен. Он часами просиживал в герцогском парке, устраивал в утином пруду потешные баталии. – Она обернулась. – А, вот и наши молодые люди. Милорд Варис, вы не знаете, когда появится новый посол? Или я все пропустила? Мне вообще не везет с послами – если они не выдвигают никаких требований и не объявляют войну, то я их попросту не замечаю.

– Он придет к восьми, ваша светлость. Через десять миним.

Они чокнулись. Винтерхольм ловко удерживал на весу тарелку пирожных. Все сделали по глотку крепчайшего пунша, и Лумивеста спросила, кивнув на группу гостей в дальнем конце залы:

– А что там происходит?

– Не знаю, – ответил Варис. – Давайте посмотрим.

Они оставили Винтерхольма с герцогиней на банкетке и направились к толпе.

На столе перед чарокнижником лежала Книга – карточная колода, – но расклад был Варису незнаком: дуга из семи карт над треугольником из трех. Напротив чародея никто не сидел. Несколько зрителей украдкой доставали свои Книги, вытаскивали карты парами, изучали их и снова вкладывали в колоду.

Варис вгляделся в карты: три нижние явно составляли предмет чтения – шестерка Камней (карта изображала виадук с шестью арками), перевернутый Небосвод и Правосудие. Над ними были открыты Столица, туз Фонтанов, перевернутые Врата, перевернутая пятерка Клинков, принц Фонтанов, король Жезлов и перевернутое Уединение. Не зная, как читать расклад, Варис не мог точно в нем разобраться, но понимал, что в нем представлены сильные карты.

К чарокнижнику подошел один из посольских гвардейцев в сопровождении младшего дворецкого. Гвардеец, в декоративном золотом нагруднике-горжете и с длинным мечом у пояса, негромко и вежливо произнес на сносном лесканте:

– Прошу прощения, досточтимый господин, но я обязан проверить ваше разрешение осуществлять чародейство на территории Ферангарда.

Чарокнижник предъявил золотую розетку:

– Я действительный член гильдии чародеев Листуреля.

– Да, конечно, досточтимый господин, но посольство – это не территория республики Лескория. Либо предъявите разрешение, либо прекращайте.

Чарокнижник легонько коснулся карт и добродушно сказал:

– Да-да, извините. Я не имел в виду ничего плохого.

– Я понимаю, досточтимый господин.

Чародей собрал карты, вложил их в золоченую эмалевую шкатулку и с подчеркнутой вежливостью обратился к гвардейцу:

– Надеюсь, вы лично засвидетельствуете мое почтение и передадите мои извинения господину послу.

Гвардеец вопросительно посмотрел на младшего дворецкого.

– Клянусь честью, досточтимый господин, – сказал тот, – все будет исполнено.

Чарокнижник окинул обоих взглядом, будто хотел что-то добавить, потом встал и по лестнице вышел из залы.

– Любопытно, – сказал Варис Лумивесте, – но лучше держаться на расстоянии.

Они вернулись к Винтерхольму и герцогине, которая как раз говорила:

– …а вот уткам было не смешно. В тот же день мы титуловали нового, сорок восьмого герцога, а потом сыграли свадьбу. И на месте пруда разбили ханасийский сад. – Она взглянула на Вариса и Лумивесту. – О, вы вернулись. Там снова начинаются танцы?

– В некотором роде, – сказал Варис и описал происшедшее.

Пять или шесть чародеев, откланявшись, покинули бальную залу.

– Надо бы сообщить Извору, – предложил Винтерхольм.

– Извор наверняка сам все заметил, – остановил его Варис. – И ничего по этому поводу не скажет. Во всяком случае, здесь…

На верху лестницы появились два лакея и четыре гвардейца.

– …и уж тем более сейчас, – закончил Варис.

Голосом, более мелодичным, чем у младшего дворецкого, мажордом объявил:

– Его честь представитель суверенного государства Ферангард и его Мирных административных властей в республике Лескория, посланник Роха Серестор.

Появился посланник, грузный мужчина в узко скроенном темно-зеленом мундире, шитом золотом по обшлагам и лампасам брюк. Роха Серестор шел по лестнице пружинящим шагом, будто готовился к прыжку. Темные, чуть волнистые волосы, напряженное лицо. Гости встретили посланника вежливыми аплодисментами.

Спустившись в залу, он произнес не самым приятным, но хорошо поставленным голосом:

– Гости чтимые высоко, приход ваш назначение мой приветствовать сегодня радость и удовольствие для мне. И представляется меня, что вы, в стране своей люди торжественные и ценные, наверное, вопросы торжественные и ценные иметь про мне: какой курс политический? Какое отношение? Просто сказать, человек этот кто быть и что хотеть знание получить. Время вы и я – возможно лет много – иметь для трудные беседа. Позвольте коротко заверить вам, что говорить за мир намерен я, новость приятная для все вы. А сейчас бал мы иметь и не задерживать веселье.

Музыканты заиграли станданцу. Под медленную ритмичную музыку гости собрались группами по восемь человек. Когда танец закончился, герцогиня принялась рассказывать Лумивесте о печальной участи сорок восьмого герцога, а Варис подошел к Извору.

– Варис, я очень надеюсь, что ваше настроение улучшилось, хотя и поневоле.

– Да, не жалуюсь.

– Что ж, может быть, вы развеселитесь еще больше. Если постараетесь. Вы завтра придете на заседание ассамблеи?

– Это вопрос?

– Покамест да.

– Мой поезд отходит в шесть вечера.

– Прекрасный повод выспаться. Вам комфортно спится в парламентских покоях? Мне вот места не хватает. – Извор картинно расправил широкие плечи.

– На завтрашней повестке дня три вопроса, – сказал Варис.

– Петиция о предоставлении домовладения, которую не одобрит палата общин, разрешение на снос зернохранилища эпохи Среднецарствия, поскольку туда провалились четыре коровы и едва не угодил ребенок, и прокламация о наступлении Равноденствия, которое произойдет безотносительно нашего решения по этому вопросу. Так что выспитесь хорошенько, Варис.

– Извор…

– А после этого приходите в парламент. Я объявлю перерыв, и мы с вами отобедаем.

Варис сообразил, что спорить с Извором бесполезно.

– Хорошо, я приду завтра к полудню.

– Доброй ночи, Варис. На самом деле доброй.

Когда Варис вернулся к Лумивесте, она сказала:

– Тому, кто блуждает в тумане, нужен колокольный звон.

– Я… извините.

Дело было не в тумане, а в бешено вращающейся стрелке компаса. Варис смотрел на Лумивесту, на ее прекрасный наряд, и чувствовал, что сейчас скажет то, о чем серьезно пожалеет – через день, через месяц, а может, и никогда.

Мажордом снова стукнул жезлом.

– Гости, посланник желает объявить, что сейчас в Южном саду пройдет интересная и увлекательная демонстрация искусства и науки. Будьте любезны, следуйте за мной.

– Похоже, сейчас начнется спектакль, – сказал Варис. – Миледи коронесса, вы любите представления? – Он предложил ей руку.

– А там будут клоуны? – шепнула она, беря его под руку.

Над головой серп луны вспарывал облака. В саду горели светильники, как попало расставленные среди клумб. Часть сада с мощеной садовой дорожкой была отгорожена шнуром. В одном конце дорожки на столике лежало многозарядное магазинное ружье, в другом, шагах в тридцати, стояла большая круглая мишень, как для лучников, а не для стрелков.

– Досточтимые