недалекого человека, не способного понять, что для отпора злу необходимо иногда пойти на причинение вреда невиновным. Луан сделал так, что пэкьу смотрел на него свысока, недооценивая его способности. И все ради этого мига, который наконец-то настал.

Комната была забита плетеными мешками, содержащими, похоже, что-то вроде зерна. Быть может, это некое лекарство или же особая пища, придающая воинам дополнительные силы. Что бы это ни было, его следует уничтожить.

Вот только Луана смущал резкий кисловатый запах, как будто отдававший чем-то паленым. Он был уверен, что уже встречал его раньше. Образ наполняемого горячим воздухом шара, на котором они летали вместе с Дзоми Кидосу, лучшей его ученицей, вдруг, непонятно с какой стати, возник в голове. Не важно, размышлять все равно некогда. Бывает время копить знания, а бывает время действовать. Давным-давно господин Гару преподал ему этот урок.

Луан облил мешки маслом из украденного в кладовой кувшина, а потом швырнул факел и увидел, как помещение в один миг охватил пожар.

Выбегая наружу, он мысленно прошелся по пунктам намеченного плана. «Гитрэ юту» в безопасности, спрятана в темном углу трюма, где ее навряд ли найдут. Поддавшись в последний миг слабости, Луан написал письмо Гин Мадзоти – возлюбленной, о которой никогда не переставал думать и которую так и не смог уговорить отказаться от стремления к власти и почестям. Что ж, быть может, из них двоих это он был глуп. Луан Цзиа гнался за своей мечтой, и вот куда она его завела.

Будет здорово, если книга уцелеет и со временем попадет к тому, кто сумеет извлечь из нее смысл, но это не принципиально. А больше ему терять нечего.

Луан подбежал к входу в узкий коридор, приведший его к кладовой, и поднял лопату, которую захватил по пути сюда. На миг ему показалось, что он снова в построенном императором Эриши дворце в Пане, сражается бок о бок с господином Гару, а все вокруг него в огне.

Он займет здесь оборону и будет сдерживать стражников льуку, сколько сможет. Чем дольше Луан простоит, тем больше таинственного вещества в кладовой будет испорчено пожаром.

– Вам стоило позвать меня на помощь.

К нему подошел Ога Кидосу. Он нес два меча из Дара, которые один тан хранил как трофеи.

Ученый удивился:

– Разве ты не хочешь увидеть Дзоми и Аки? – спросил он, взяв у Оги один из мечей и бросив лопату.

– Долг отцов идти на войну, чтобы избавить от этого своих детей.

Луан улыбнулся:

– Ну ладно, дружище. Тогда за дело.

Стражники устремились на них из темноты, но приятели издали клич и стали рубить льуку направо и налево.

Глава 51

Ловушка

Руи, второй месяц двенадцатого года правления Четырех Безмятежных Морей

– В конце концов они нас одолели… Кладовая выгорела… приковали обоих в трюме… убивать не стали… сделать свидетелями разорения нашей родины… – Голос Оги Кидосу слабел и вскоре, даже приложив ухо к самым его губам, Дзоми не могла ничего разобрать. – Горд… дочь… горд… увидеть снова…

Губы несчастного перестали шевелиться. Дзоми припала головой к груди отца, но не услышала биения сердца.

Она приложила его руку к лицу, и горячие слезы оросили морщинистую кожу, уже становившуюся холодной и твердой.

Руки лежавшего на других носилках Луана Цзиа зашевелились. Дзоми придвинулась поближе и взяла их в свои.

– Учитель, я здесь! – крикнула она, вглядываясь в пустые глазницы.

Кисти старика продолжали двигаться в ее хватке, как пытающаяся высвободиться скользкая рыба. Дзоми отпустила их и стала наблюдать за фигурами, которые руки Луана принялись описывать в воздухе.

– Писчий воск! – бросила девушка, обернувшись. – Он пытается что-то сказать.

Люди в большом зале для приемов засуетились, и вскоре на подносе принесли кусок размягченного воска. Дзоми взяла поднос и положила на него руки учителя. Даже лишенный зрения, он нащупал пальцами воск и начал лепить.

Дзоми смотрела, как на подносе одна за другой возникают логограммы. Она заметила, что движения рук учителя становятся все более медленными и неловкими. Слезы ручьями лились у нее по лицу, молодая женщина чувствовала, что сердце ее вот-вот разорвется.

Взвешивай тщательно рыбу и помни: вселенная познаваема.

Крубен поднимается с глубины, прилипала отделяется.

Плачущий младенец, воркующий родитель,

Великодушные спутники, братья,

Бдительная слабость,

Сочувствие, обнимающее мир вокруг нас.

Представить новые машины, увидеть никем не изведанные земли.

Поверить, что каждый имеет полное право владеть величием королей.

Благодарен.

То был итог его жизни, прощальный крик дикого гуся, покидающего пруд.

Заключительная логограмма обрела форму, пальцы перестали шевелиться. Издав последний, едва слышный вздох, Луан Цзиа умер.

Дзоми отступила на шаг и опустилась на колени перед обоими носилками. Сперва она поклонилась, коснувшись лбом пола, в направлении Оги Кидосу.

– Ты создал мое тело и выковал мой дух, отец. Хотя мы виделись всего дважды в этой жизни: в момент моего рождения и твоей смерти, но серебряные пряди нашей разлуки вечно будут освещать обширное море моей памяти.

Затем девушка повернулась и коснулась лбом пола, обращаясь к учителю:

– Ты был родителем моего ума и наставником моей души, Луан Цзиаджи…

Разрыдавшись, она не смогла продолжить.

Никто не мешал ей воздавать почести, хотя обычай говорил, что только короли и императоры вправе произносить эпитафии великим ученым.

Был подготовлен и отправлен в Пан подробный отчет о случившемся. Кое-кто полагал разумным послать императору также и «Гитрэ юту», но Тан Каруконо, глядя на скорбную фигуру Дзоми Кидосу, прижимавшую к себе книгу с такой силой, с какой тонущий человек цепляется за все способное держаться на воде, лишь покачал головой. Пусть книга находится там, где она нужнее всего.

* * *

Тела Оги Кидосу и Луана Цзиа оставили лежать в Большом зале для приемов. После подобающего периода траура Дзоми сможет забрать их и похоронить в родных местах, на Дасу и в Хаане. Но, учитывая, что сейчас идет война, погребение, возможно, придется отложить.

* * *

– Почему ты не забрал тело своего протеже, Брат-Черепаха, как мы делаем это с телами наших любимцев в миг их апофеоза?

– Луан всегда верил, что вселенная познаваема. Неправильно было бы сделать из его смерти загадку.

– У тебя странные представления о том, как оказывать почести смертным, Луто.

– Я много размышлял о наших отношениях со смертными. Может, мы и не столкнулись с богами льуку, но вы обратили внимание, что эти люди начали молиться нам, называя именами своих божеств? Скажите, вы