И кто не примет вас и не послушает слов ваших, — сказано, — выйдите из дома того или из города того и отрясите прах ног ваших. Истинно говорю вам, что земля Содомская и Гоморрская будет более терпима в день суда, нежели город тот». Однако Матфей, заметив неприятность выбранного им направления, понимает, что надо говорить о городе, и поэтому осторожно говорит: «Выйди из дома того или из города того». Но он говорил не о городе, а только об одном человеке в городе, о том, кто не приветствует посланников, так как же судьба всего города может зависеть от того, как встретят посланников в одном доме? Матфей ответит за это и, когда придет время, защитит несчастный город от участи Содома и Гоморры, ибо тогда, в этот критический момент, в день суда, ему придется признать, что он подверг город такой большой опасности только потому, что перепутал слова о доме и о городе, которые Лука все еще держал отдельно. Эта путаница была показана нам в обоих случаях, а именно: когда первая половина предложения о городе заменяется предложением о доме и когда это предложение заменяется второй половиной предложения о городе.

4. Борьба с миром и страдания верующих.

Матфей едва успел записать речь Марка, как поспешил перейти к общему, широкому и абстрактному. Он забывает о ситуации, о том, что ученики должны идти только к овцам Израиля, и теперь, уже имея в виду мировой театр, на котором появятся апостолы, он придает изречению Луки об овцах, посланных среди волков, отрывок, действительно соответствующий тонкому смыслу и антитезе, которую оно содержит. Но перед этим, прежде чем описать сопротивление мира, он сопровождает изречение об овцах заключительной формулой-замечанием, к которому его привела мысль о невинности овец: «так будьте мудры, как змеи, и без лукавства, как голуби». В то же время его занимает мысль о том, что они должны быть осторожны, что они должны мудро пробираться через враждебный мир: отсюда и образ змей. В ст. 17 он продолжает: «берегитесь людей», и этим наставлением он хочет ввести следующее описание их страданий в этом мире и одновременно связать его с рекомендацией змеиной мудрости.

Конечно, это ему не удалось. Может быть, он уже имеет в виду двенадцатую главу третьего Евангелия, и его привело изречение «о том, чтобы ученики не заботились о том, как им отвечать, если их поведут в синагоги и к начальникам и властям, ибо Дух Святый научит их, что им говорить», к речи Иисуса о том, что изложено в писании Марка, а может быть, он обратился к этому по собственной воле, достаточно, он буквально заимствует из него слова о том, что ученики будут преданы синагогам, бичеваны в синагогах и приведены к князьям и царям; далее, утешение, что они не должны беспокоиться о том, что им придется говорить, ибо Святой Дух Матфея говорит, что Дух Отца их будет говорить за них; наконец, слова о том, что ближайшие родственники будут преданы друг другу, что их будут ненавидеть все, но что претерпевший до конца будет блажен. Но непонятно, как этот ряд изречений, предсказывающих неизбежное и в то же время дающих утешение в этой тяжелой судьбе, мог быть начат наставлением: «Берегитесь людей». Ученики должны быть готовы предстать перед всеми властями мира, даже их страдания и гонения должны служить делу Евангелия — «весть Евангелия должна быть прежде всего» или, как говорит Лука: «это должно быть свидетельством для вас», т. е. вы будете иметь возможность свидетельствовать именно благодаря этой ситуации) — так как же это открытие может быть так тесно связано с наставлением, что они должны остерегаться людей? Они не могут, не имеют права уклоняться от своей судьбы и своего предназначения свидетельствовать об истине в условиях страданий, им нечего бояться, ибо Дух скажет им, что они должны сказать перед царями и князьями, — и поэтому они должны остерегаться и сначала внимательно присмотреться к людям, прежде чем вступать с ними в отношения? Переход был неудачным и должен был быть неудачным, потому что Матфей хотел привести изречение о волках, которых надо остерегаться, и само это изречение, истолкованное однобоко, т. е. оторванно от рассмотрения апостольского дела, в прямую связь с изречением о свободном исповедании истины даже в условиях гонений. Возможно, начало двенадцатой главы третьего Евангелия, где учеников также призывают «внимать», дало ему эту специфическую форму перехода, но несомненно, что Марк дал ему повод и общую форму для этого перехода. Марк также вводит только что упомянутые изречения, которые в его сочинении составляют особый раздел и завершают целое, наставлением: «Но будьте внимательны к себе! Страдание последней ситуации, о которой говорилось выше, будет велико, но еще большее страдание ждет вас впереди, только смотрите, чтобы вы оставались стойкими во всеобщем несчастье, где вам также придется страдать, ибо, — заключает отрывок, — претерпевший до конца спасется». Начало и конец отрывка находятся в гармонии, каждый из них задуман с учетом другого, но какова цель этого перехода: остерегайтесь людей?

Что еще, как не доказательство того, что Матфей заимствовал этот отрывок у Марка, но вставил его в неподходящее место, что еще, как не повод задуматься о том, что сейчас, когда ученики должны были на короткое время посетить только овец Израиля, можно было говорить о проповеди князьям, царям и народам, или даже о конце истории?

Позже, когда Матфей переходит к речи Иисуса о последних вещах, он вспоминает, что уже переписывал этот отрывок к Марку, но говорит, что не должен опускать его совсем, и теперь, с какой удачей, мы увидим на его месте, он вставляет его в более короткий. Лука тоже, повинуясь Марку, впоследствии переписывает изречение, заимствованное им у своего предшественника. Но то, что он заимствовал его у Марка, а не составил С. 12, 11 свободно из своей головы, доказывает путаницу, которую он внес в него вследствие небрежного стремления к краткости. «Если же поведут вас, говорит Господь, в синагоги свои, к начальствам и властям, не забудьте»; но синагоги относятся не к властям, а к синедрионам, как хорошо заметил Марк, когда пишет: «Вы будете преданы синедрионам и избиты в синагогах». Лука привел это изречение здесь только потому, что ранее речь шла о стойкости