за ним почти по пятам. Помощь его, однако ж, благодаря Бога, не потребовалась. Сильный дух и в эти раздирающие минуты превозмог плоть. Когда гроб стал медленно опускаться, загремели пушки и беглый огонь, Государь так зарыдал, что раз вырвалось у него даже громкое всхлипывание. Потом он посыпал земли и быстро удалился. Все было кончено… Могила усопшего – первая, по левую руку, у самого входа в собор. Доблестный князь лег тут как бы на страже царственной усыпальницы».

Техническое завершение церемонии скупо зафиксировал Рапорт (№ 50 от 18 сентября 1849 года) Министру Императорского Двора Вице-Президента Гоф-интендантской конторы гофмейстера князя Д. Волконского: «…по отбытии из собора Государя с высочайшими особами, приступлено было тот час же к закрытию могилы в Бозе почившего Государя Великого Князя, для чего положены были на выведенные кирпичные стенки две путиловские плиты, потом положены кружала и сведен по оным кирпичный свод и на нем положена вровень с полом цельная путиловская плита во всю могилу…»[152].

Командирскую эстафету, выпавшую из рук умершего дяди, бережно принял Великий Князь Александр Николаевич. Искреннее уважение к памяти предшественника выразил Цесаревич в приказе, отданном при вступлении в должность Главного начальника военно-учебных заведений, «принадлежность к которым, – заявил он, – тем для меня отраднее, что в их рядах я начал службу». «Главнейшей целью всех моих забот, – говорится далее в приказе, – будет сберечь все сделанное трудами и любовью Его Высочества для блага заведений и сохранить их в том же превосходном состоянии, в каком они отцом их и благодетелем оставлены мне, как бы в залог его ко мне дружбы и милости. Я уверен, что все чины военно-учебных заведений свято сохранят в душе благодарную память о почившем и будут исполнять все благотворные указания его, как исполняли их при нем. Надеюсь, что и воспитанники, не только в заведении, но за его порогом, будут стараться службой и всей жизнью отплатить своему почившему отцу за неограниченную его к ним любовь». Приказ был прочитан в сборе всех воспитателей и воспитанников, перед панихидой «об упокоении великой души благодетеля военно-учебных заведений»[153]. Аналогичный приказ был отдан и по войскам лейб-гвардии. Наследник сохранил при себе ближайших сотрудников Великого Князя Михаила Павловича – генералов Витовтова и Ростовцева, в звании начальников штаба, первого – по гвардейскому и гренадерскому корпусам, второго – по военно-учебным заведениям.

Сведения о последней воле Великого Князя – его завещании и исполнении этого интереснейшего документа, содержатся в ряде дел, бережно сохраняемых ныне в РГИА[154]. Три душеприказчика, избранных покойным – генерал-адъютанты, его боевые друзья В.Ф. Адлерберг, Н.Н. Анненков и Я.И. Ростовцев были приглашены Министром Императорского Двора Светлейшим князем П.М. Волконским 7 октября 1849 года в Михайловский Дворец «для присутствия при вскрытии Духовного завещания», и 8 октября – «для открытия запечатанных кабинетов Его Императорского Высочества и разбора завещанных вещей».

Из оставленных брату-императору драгоценных предметов «Государь изволил… иметь одну только верховую лошадь, именно ту, на которой Его Императорское Высочество изволил быть в последний раз на смотру в Варшаве. Лошадь сию поместить в пенсионерную конюшню в Царском Селе…».

Список лиц и учреждений (всего – 57), которым передавались различные вещи, открывается любимой сестрой усопшего – Великой Княгиней Марией Павловной, которой были оставлены семейные реликвии: «портрет во весь рост Императора Павла Петровича, карманные часы Императора Александра Павловича, лорнет Цесаревича Константина Павловича, топазовая печать Михаила Павловича…». Любимый племянник, будущий Император Александр II получил ключ от взятой дядей крепости Модлин, Высочайшие рескрипты при особой описи, бриллиантовую шпагу.

Ряд прощальных подарков сопровожден был трогательными комментариями. Обращаясь к боевому другу, генерал-адъютанту В.К. Кноррингу, Великий Князь завещал ему боевую: «…кавалерийскую шпагу, которую я всегда носил при кирасирском вице-мундире (в малом Кабинете, под Образами)».

Объемистое дело № 1063 завершается Письмом Светлейшего князя М.П. Волконского К.А. Криденеру от 3 ноября 1849 года (лист 90): «Подлинник Завещания с рапортом душеприказчиков об исполнении его препровождены в Кабинет Его Императорского Величества, для хранения в ковчеге, вместе с прочими». Знакомство с делом свидетельствует о завидных оперативности, четкости и уважении, с которыми была исполнена последняя воля усопшего. Ряд лиц, не вошедших в Завещание (начавших службу при князе после составления документа) был отмечен Великой Княгиней Еленой Павловной. Так, о. Иоанн Федотов, духовник Михаила Павловича, был пожалован «золотым крестом, драгоценными камнями украшенным, на память в Бозе почивающего Государя Великого Князя». О. Иоанн с образом шел в погребальной процессии непосредственно перед гробом своего духовного сына…

* * *

Собрания архивных источников, отражающих жизнь и деятельность Михаила Павловича, немногочисленны, разрозненны и… невелики по объемам. Основная часть документов находится в ГАРФ (фонд 666, одна опись, объединяющая 642 дела за 1798–1859 гг.). Здесь собраны документы о бракосочетании, записные книжки и дневники за 1810–1818 гг. (ждущие своих исследователей!), маршруты путешествий. Основная масса – служебные бумаги: планы маневров, рапорты полков, приказы, данные о деятельности в период «междуцарствия» (декабрь 1825 г.), о действиях русских войск во время польского восстания 1831 года. Весом эпистолярный массив фонда: здесь находятся письма Михаилу от старших братьев, матери, жены, шефа жандармов А.Х. Бенкендорфа, военного министра А.А. Аракчеева, поэта П.А. Вяземского, историка М.А. Корфа, представителей правящих Домов Европы, в том числе королевы Великобритании Виктории I, королей Пруссии и др. Среди коллекционных материалов фонда – копии писем А.С. Пушкина барону Л.Б. Геккерену и графу А.Х. Бенкендорфу, анонимных записок Пушкину и другие бумаги о трагической дуэли поэта.

Ряд архивных документов, связанных со службой Великого Князя, распылен по военным архивам. Что касается РГИА, то здесь существенный интерес для исследователей жизни и деятельности Великого Князя представляют три собрания: фонд 548 (Контора Двора Великого Князя Михаила Павловича и Великой Княгини Елены Павловны – 4 описи имущественных, финансовых, хозяйственных дел), фонд 472 (Церемониальная часть, где отложились документы, отображающие традиционные церемонии, сопровождавшие всех членов семьи Романовых (торжества крещения, венчания, рождения детей, отпевания и погребения) и фонд 516 (Коллекция Камер-фурьерских журналов), где последовательно, изо дня в день, фиксировалась жизнь императорской семьи, в том числе и общение Михаила Павловича с родителями: Павлом I и Марией Федоровной, братьями – Александром I и Николаем I, их венценосными супругами). Как врач, интересные документы я обнаружил в фонде № 479 (Придворная медицинская часть), посвященном службе врачей и лекарских помощников, работавших с Августейшими пациентами, расходам на лекарства, организации медицинского обеспечения различных официальных церемоний.

Разглядывая служебные и личные бумаги Михаила Павловича, хранящиеся в Российском Государственном историческом архиве, я обратил внимание на красивые печати, скрепляющие некоторые документы. Оттиски несут на