Оглядываясь назад, можно посчитать опасения Троице-Сергиева монастыря преувеличенными, а инцидент со Спасо-Евфимиевым – частным случаем. В XVI в. в рамках государственной политики никакие законно закрепленные за монастырем земли не подвергались нападкам, ибо секуляризационный дух в России еще не созрел. Ивана IV нельзя сравнить с Генрихом VIII. Русские слишком благоговели перед церковью, чтобы притеснять нее. Государство всего лишь осмелилось помочь своему войску, попытавшись ограничить дальнейшее приобретение земли и привилегий церковью, а не лишить ее исконного положения.

В заключение следует обратить внимание на одно нетипичное событие, относящееся к 1592–1593 гг. Именно тогда, когда Борис Годунов, бывший регентом при слабом здоровьем Федоре Иоанновиче, издал указ, прикреплявший всех крестьян к земле, у Троице-Сергиева монастыря были конфискованы некоторые земли. Эти вотчинные земли были отняты в нарушение ранее упомянутых указов. Их конфискацию следует рассматривать как заискивающий ход Бориса Годунова с целью заручиться поддержкой служилого сословия при его восхождении на престол. Эту меру можно также сравнить с современными государственными мерами, направленными против корпораций. Корпоративная хватка ослабевает, газеты пестрят хлесткими заголовками, публика находится под впечатлением, и все продолжает идти по-прежнему. Очевидно, что конфискация земель у Троице-Сергиева монастыря вряд ли нанесла ему большой урон и не дала служилому люду особой пользы.

Если церковь фактически не теряла свои привилегии, то среднее служилое сословие приобрело значительные выгоды. Одной из самых важных привилегий в Московии было право торговать беспошлинно или платить меньше обычных сборов, связанных с торговлей. Такие привилегии даровались некоторым помещикам во времена опричнины. Однако в то время привилегии не сделались общепринятой нормой.

Одной из самых главных привилегий, пожалованных Иваном IV служилому сословию, было право напрямую управлять своими поместными землями. Во время опричнины царь в некоторых документах, выданных поместным владельцам, обязует крестьян платить арендную плату и выполнять другие повинности (послушание) и т. д. и разрешает им самим устанавливать размер ренты (оброка). Эти привилегии нарушали сложившиеся между крестьянами и служилыми людьми отношения, которые являлись частью поместной системы с момента ее зарождения. Царь дал право помещикам собирать оброк у крестьян лично, а также дальнейшее использование поместья как своего рода кормление для получения дохода. В дальнейшем в главе 5 мы увидим, как эти меры привели к усилению эксплуатации крестьян и увеличили число их побегов. Право помещика управлять пожалованной ему землей и собирать оброк повысило его статус до статуса потомственного землевладельца и стало решающим шагом в подъеме среднего служилого сословия.

За время долгого царствования Ивана Грозного это было его самой большой ошибкой. С одной стороны, такие права давали служилым людям возможность грабить и тем самым губить свои служебные земли – земли, о которых они не заботились, поскольку они не являлись их собственностью и не могли по закону перейти к их потомкам. Правительство пыталось наказывать помещиков, опустошавших свои деревни, но почти безуспешно. Только окончательный перевод служебных земель в наследственную собственность ограничил хищническое поведение служилого сословия. Предоставление помещику контроля над его землей означало, что требования, предъявляемые государевой службой, противоречат его собственным экономическим интересам. У каждого помещика появлялся личный интерес к крестьянам на своей земле, подготавливая почву для предполагаемых призывов отменить право крестьян на «выход» в Юрьев день. Со временем земельный статус помещика стал более важным по сравнению с его служебным. Что явилось одной из причин, почему государство в течение следующего столетия рассматривало военнослужащего вне зависимости от земли. Со временем члены поместной конницы использовали все возможности, дабы избежать службы. В свою очередь, государство прибегало к жестоким и унижающим достоинство средствам (публичному битью и широкому использованию доносчиков) принуждения к службе. Помещики, которые не могли позволить себе управляющего для присмотра за своим поместьем, изобретали все более хитроумные способы, чтобы избежать службы и отсутствовать без разрешения, что стало обычным явлением. Из-за того, что служилые люди оказались привязаны к своей земле, они не могли стать основой регулярного войска. Государство не могло держать их постоянно на службе. По возвращении со службы ратника надлежало уволить, чтобы он заботился о своем хозяйстве. В противном случае предоставление ему служебных земель потеряло бы всякий смысл.

Ряд других событий произошли вследствие личного контроля над закрепленными землями, которые Иван IV пожаловал среднему служилому сословию. Когда чиновник собирал оброк и передавал его помещику, тот факт, что земли, закрепленные за ним, не являлись смежными, а были разбросаны по пяти или шести широко разнесенным уездам, не имел большого значения. Когда помещик стал землевладельцем, он пожелал, чтобы все его земли находились поблизости под рукой для облегчения надзора. Это стало возможно после выхода указа 1576 г., согласно которому помещики должны были получать земли только вблизи тех городов, из которых они служили. Это, несомненно, принесло выгоду как помещикам, так и властям: так как служилый человек находился в одном месте и власти знали, где его найти, когда объявлялся воинский созыв. Возможно, указ был провозглашен с учетом кампании 1577 г. (Июнь 1577 г. – поход Ивана Грозного на владения Речи Посполитой в Ливонии.) Неизвестно, когда это положение было официально отменено. Этот принцип упомянут в приговоре по частному делу в 1634 г., но к тому времени от него уже давно отказались на практике. Желание иметь прилегающий земельный участок также привело к выработке свода законов и практики в отношении того, как можно обменивать землю (поместную землю нельзя было продавать), чтобы осуществить это желание.

Вряд ли можно сомневаться, что многие из реформ и изменений во второй половине царствования Ивана Грозного произошли «в ответ на нужды служилого сословия». И тем не менее это довольно смелое заявление, поскольку оно не говорит нам, кто воспринял эти нужды и как и почему они были переданы директивным органам. Дошедшие до нас свидетельства не позволяют дать точные ответы. Можно предположить, что к концу правления Ивана IV коллективное сознание среднего служилого сословия являлось еще незрелым, хотя крестьянский вопрос был тем самым вопросом, вокруг которого могло начаться объединение его коллективного сознания. Это сословие по-прежнему оставалось в большей степени порождением государства и имело сменный состав. Ежегодные военные созывы и смотры обеспечивали требуемое окружение для выражения общих нужд и интересов, которые могли быть донесены до правительства. Губная система, чиновникам которой надлежало приезжать в Москву каждый год, была еще одним потенциальным средством для передачи просьб военно-служилых людей правительству. Нет никаких свидетельств тому, какие институты – военные или гражданские – были задействованы для подачи коллективного прошения правительству, как это произошло в XVII в. Однако это не доказывает, что таких веберовских (социальных действий)