доверием приколисту и попыткой выслужиться – после бурной ночки и не такое можно отчебучить. Вошёл не в ту дверь – допустимый промах от обилия новшеств и незнания. Тоже пустяк, тут его вина мизерная.

А вот поступок в столовой… Зачем, зачем Гарольд поступил настолько тупо и рискованно?! Допустим, на кону стояла бы определённая выгода, так нет же, только убытки! Да что там, не успей Красный обезвредить фурию, и всё! Гарантированная смерть. Смерть…

Гарольд внезапно осознал, сколько новых оттенков обрело сокровенное слово. Всё ещё пугающая, она больше не казалась чем-то далёким, абстрактным. Отнюдь, теперь смерть обрела конкретные лица, пряталась буквально за спиной, но былого леденящего оцепенения уже не вызывала. Из неясных очертаний кошмара, с которым невозможно бороться, смерть стала таким же понятным явлением, как воздух. Его не видно, ты практически никогда о нём не вспоминаешь, но он всегда рядом, как и она.

Вард осознал, что вовсе не стремился поскорее встретиться с небытием, вовсе нет. Ужасы, что со спокойным лицом поведал Евгений, так глубоко проникли в разум, что Юноша впервые в жизни ощутил не близость смерти, а её абсолютную неизбежность. Именно поэтому он сделал то, чего старался никогда не делать – поторопился. Действовал ровно так, будто это последние мгновения жизни. Поддался ли инстинкту, или же реализовал затаённые желания, уже неважно. Сделанного не воротишь, да и, по правде, Гарольд честно признал – это самый сильный, яркий и безрассудный поступок в жизни. Даже спустя сотню лет, случись подобное чудо, Юноша вспомнил бы эту глупость с улыбкой.

Пока Вард вытирался, на него из зеркала смотрело умиротворённое, весёлое лицо беззаботного паренька. Пережитая боль невероятно быстро выветривалась из памяти, что точно испугало бы раньше, но не сейчас, ведь он жил, не благодаря, а вопреки.

Засыпая, Гарольд отчётливо припомнил очертания, податливость женского тела. Манящего, доступного. Скользкие от слюны губы, шершавый язычок, а ещё вкус. Горький кофейный поцелуй.

Глава 8

Гарольд сладко потянулся, и распахнул глаза. В окно приветливо заглядывали солнечные лучи, едва слышно пели птички. Мысли жужжали на заднем плане, не спеша тревожить сознание. Варду казалось, что он в очередной раз забыл очень приятный сон. Только руку протяни и поймаешь негодника за хвост, но тот каждый раз ускользал.

Плюнув на бесполезную затею, Юноша поднялся и выглянул на улицу. Ничего нового взору не открылось, те же самые поля зелёной травы и деревья на горизонте, только всё равно что-то царапнуло глаз. Некая неправильность, несоответствие. Простояв минуту, он смирился и пошёл справлять естественные потребности.

Внезапное осознание поразило – утро. Вард не знал, каким образом смог проспать практически сутки, поэтому спихнул всё на неизвестную переменную – магию. В конце концов, у всего есть цена, а уж за мгновенное исцеление расплатиться богатырским сном – пустяк.

Тем не менее, Евгений советовал зайти к старшему родственнику и уточнить по поводу отработки. А уж о благодарностях Николаю вовсе не нужно упоминать.

Часы без заводки не собирались просвещать о точном времени, но положение светила указывало часов на семь-восемь. Гарольд решил поспешить, на всякий случай.

На стук в дверь никто не отозвался, и Варду осталось только присесть на скамью у входа, да ждать. Рука несколько раз металась в карман, натыкалась на пустоту и разочарованно возвращалась обратно. Ожидание без телефона невероятно напрягало. Он даже пожалел, что не прихватил с собой учебник, однако отлучаться не решился. Задумавшись, Юноша пропустил появление нужной фигуры.

- Ох-хо, кого я вижу. Не устал столько дрыхнуть, бестолочь?

Невзирая на оскорбления, Седой лучился бодростью и весельем. Причина хорошего настроения в столь ранний час оставалась загадкой, и, что хуже, вызвала неприятное чувство дежавю. Вард прикинул, что действительно большую часть времени в застенках сего распрекрасного, приветливого места провёл даже не во сне, а в забытьи. Впрочем, интересный факт биографии на настроение и планы Юноши повлиял ровно никак.

- Устал, Николай Григорьевич. Только что я могу…

Старик невежливо перебил.

- Видел я, что ты можешь, кха-кха-кха!

Гарольд терпеливо ожидал, когда Комендант прекратит оглашать холл довольно неприятным карканьем. Тем не менее подколка вызвала у него стыдливую улыбку.

- Так получилось.

Седой только махнул рукой, мол, что с бестолочи взять, и прошёл в свои хоромы, но остановился в дверях.

- Понимаю, тоже молодой был. А Маринка девка видная, не поспоришь. Только мужика для такой надо даже не равного, а посильнее. Порода такая. Ну ты заходи, не стой столбом.

Седой внезапно перешёл на несколько простоватую, сельскую речь, словно сильно задумался и не контролировал себя.

- Я хотел вас поблагодарить, вы мне очень помогли.

Старик прошёл к столу, вытащил пару листов и печатку, проштамповал их, довольно цыкнул, и поднял глаза на Юношу, который сиротливо стоял в паре метров. Варду всегда давались тяжело слова извинения и благодарности, ведь в обоих случаях он чувствовал себя должным, чего жутко не любил.

- Пустяки. Ты, конечно, постарался на славу, только я думаю, как ты и выразился, обстоятельства так сложились. В этот раз. Насильников нигде не любят, даже аристократов нынче пару раз пороли. Так что смотри, впредь только по согласию.

Николай пригрозил костлявым пальцем. Гарольд так и не понял, что скрывалось за бесцветным тоном, но склонялся к шутке с предупреждением.

- Хорошо, спасибо.

Седой хмыкнул, откинулся на спинку, пару секунд молча рассматривал смиренное лицо.

- Так, ладно. Слушай сюда, бездарь. Уборщик из тебя, как, сам понимаешь, так что направляйся закрывать долги в столовую номер три, на втором этаже. Скажешь, от меня. Четыре дня осталось, хм-м.

Взгляд старого садиста словно заглядывал в будущее и просматривал варианты развития событий, в которых Гарольд опять влипает в неприятности. Юноша испытал сомнение, стоит ли вообще барахтаться, или пойти сразу удавиться? Горько вздохнув, он признал, что надежда пока сильнее отчаяния.

- Благодарю. Я могу идти?

Задумчивость оставила глаза Николая, и тот хитро усмехнулся.

- Иди-иди, бездарь. Здесь ты меня не повеселишь, кхе-кхе-кхе!

- Всего наилучшего.

Вард не обиделся, чуть поклонился и пошёл на поиски приключений – в спокойную жизнь он больше не верил.

***

По пути Юноша рассматривал студентов, которые быстрым шагом пересекали коридоры. Встречались самые разные народности, от детей Кавказа с темпераментными носами, европейцев