глаза яркий свет, а пытка становилась невыносимой. Задержавшись на пике, она резко бросала Гарольда в ложбину, и неумолимый удар обрывал всякое ощущение, утаскивал в пучины беспамятства, ровно до тех пор, пока новая волна не подхватывала жертву.

Иногда из глубин памяти появлялись смутные образы, но совершенно неразборчивые, иногда накладывавшиеся друг на друга, создавая настоящий калейдоскоп. Но Гарольд не запоминал, не мог удержать воспоминания, что растворялись в бескрайних водах.

А потом, совершенно внезапно, буря утихла. Варда вынесло на берег и он почувствовал уютную поляну, в которую уткнулся лицом. Мягкое тепло ласкало голое, измождённое тело, дарило такой сладкий покой.

- Подымай свою задницу, гроза вантузов и невинных дев!

Громкий оклик вырвал из блаженного сна, но Гарольд и не думал открывать глаза, только перевернулся на другой бок и укрыл голову одеялом.

- Ну тогда сам виноват.

К заднице словно приложили оголённые провода, от резкой боли Вард неуклюже дёрнулся, почувствовал, как под телом исчезла опора, и с глухим стуком шлёпнулся на пол. Цепкая ткань одеяла смягчила удар, но даже так, воздух неприятно вышибло из лёгких. Глаза щурились от яркого света, картинка расплывалась, да только мерзкая ухмыляющаяся рожа Красного нависла над ним так близко, что меткий плевок мог бы попасть точно в глаз.

- И вам доброе утро.

Гарольд с трудом сдержал поток ругательств, и поспешил потереть дважды пострадавшее место.

- А нечего мне голым задом светить. Я, знаешь ли, тощими не интересуюсь. Или та шутка всё же не шутка?

Евгений лежал поперёк кровати и смотрел точно в лицо с фальшивым испугом, словно внезапно осознал нечто ужасное. Юноша понял, что совершенно гол, и поспешил прикрыть срам.

- Вы, князь, не обидитесь, если я сильно дёрнусь, и заеду вам в нос?

Красный прищурился и предупреждающе покачал пальцем.

- Я то не обижусь, но этикет предписывает тебя за такое выпороть, желательно публично. Так что если это произойдёт, мне останется только признать – ты безнадёжный мазохист.

Вард вспомнил, что предшествовало неприятному пробуждению, и спешно поднялся. Одеяло обернулось вокруг талии на манер полотенца.

- Таким не страдаю, но обстоятельства бывают сильнее. Шрамы остались?

Женя повернулся на бок, и подпёр голову рукой. На наглой холёной морде сияла широкая улыбка.

- Пустяки, тебя бабушка Варвара штопала. Она порой из того света, буквально, наших возвращала. А у тебя? Ты бы через пять минут после наказания плясать мог, если бы не приказ.

Легкомысленный тон раздражал, стоило Варду вспомнить, что пришлось пережить. По многострадальной спине прошёл холодок. Однако он чувствовал бодрость, какой не ощущал с детства, и это казалось странным. Тело переполняла энергия, хотелось срочно чем-нибудь заняться!

- Это всё хорошо, но я предпочитаю разговаривать одетым.

- А может всё таки надетым?!

Красный совсем не по-аристократически хрюкнул и забился в истерике. Вард не понял, о чём речь, но потом посмотрел вниз. Неумолимый утренний стояк оттопырил ткань. Юноша почувствовал, как щёки запылали, однако гордость требовала ответить на инсинуации.

- Князь, вам не кажется, что вы приняли провоцирующую позу? Или вы пытаетесь на что-то намекнуть?

Красный душился в подушку, содрогался всем телом лёжа на животе и стучал ногами по матрасу. Ответ однозначно пришёлся по душе , подлил масла в огонь, и вдобавок к ногам присоединился кулак.

Осознав, что это надолго, Вард решил наконец осмотреться, и сразу заметил на стене форму. Она могла принадлежать кому угодно, но вот выглядывающие трусы – навряд ли. Одеваясь, Гарольд оценил помещение, что не сильно отличалось от его покоев. Только меньше, и рассчитаное на одного человека.

Женя постепенно успокаивался, и Вард не удержался: скомкал одеяло и бросил аккурат на филейную часть любителя повеселиться за чужой счёт. Красный с нечеловеческой скоростью подпрыгнул и направил палочку в лицо Юноше. Покрасневшие глаза выпучились в неподдельном испуге. Он посмотрел на Гарольда, на постель, и, облегчённо выдохнув, ухватился за сердце.

- Ну ты пси-их! Я ведь чуть тебя не зашиб со страху! Ху-у. Или сам не склеил ласты.

Гарольд сглотнул, и сделал вид, будто вообще не понимает, что произошло.

- Простите нижайше, я не мог и представить, что вы такой пугливый.

Женя махнул рукой и присел на кровать.

- Да ну тебя. Лучше…

Громкий рёв изголодавшегося зверя чуть не скрутил Варда пополам. Желудок будто прилип к хребту, и затеял настоящий бунт.

- Может сначала поедим, а говорить будем после?

Евгений почесал затылок и на лице вновь засверкала идеальная улыбка.

- Я только за. Но странно, что ты туда рвёшься.

Гарольд почувствовал подвох, и действительно, стоило только подумать о произошедшем, как появились соответствующие догадки.

- Я теперь «популярен»?

Юноша против воли скривился, а Красный щёлкнул пальцами и ткнул ему в лицо.

- Очень. Ты не представляешь, какие слухи пошли! То тебя величают наследником Древнего рода, то сплетничают о вашей необузданной любви, то подозревают в насильственнических и эксгибиционистстких склонностях! Кто поумнее догадываются, что у тебя просто не все дома.

Князь экспрессивно описывал руками причудливые фигуры, глаза мечтательно закатывались, словно разговор шёл о чём-то невероятно приятном и немножко весёлом. Варду так не казалось.

- Мне недолго осталось, да?

Женя замер, и посмотрел так, словно перед ним невиданный зверь.

- Это что, адекватная мысль?! Да не может быть!

Юноша проигнорировал стёб и вздохнул. Очень хотелось, в очередной раз, сделать новому, если так можно выразится, приятелю нечто плохое. Но чувство ранга, или инстинкт самосохранения, выработанный ещё в школе, наконец-то сработал, как полагается.

- Ну так что?

Евгений прекратил корчить гримасы и легкомысленно отмахнулся. Желудок вновь издал голодную трель.

- Как говорится, не ссы! Всё не так страшно, как тебе кажется. Конечно, в первый день творился настоящий хаос, всё же Маринка та ещё известная недотрога, и по неким данным вообще лесбиянка. Но уже на следующий день появилась достоверная информация о тебе, и это скорее превратилось в шутку. Извини за выражение: «полное ничтожество едва не изнасиловало герцогиню». Я бы ещё добавил, что теперь у девушек твоя репутация строго отрицательна, но кто их знает, некоторым может наоборот понравится. Короче, жизнь ты себе усложнил, но не критично.

Гарольда обуяла злость.

- «Я» усложнил?!

Князь иронично ухмыльнулся.

- Ты, не сомневайся. Я должен был ответить, но в итоге перевёл бы стрелки на себя, ты сыграл роль предлога, не более. К слову, где благодарности великому мне?

Ирония переросла в самодовольство. Желание разбить холёную рожу стало просто невыносимым.

-