Шрифт:
Закладка:
Тем временем в гостиной всполошился Иван.
— Ох ты ж, — хлопнул он себя по лбу. — Стало быть, манки-то с колонками на засидках остались. Такими темпами под снегом потом хрен найдём. Да и чучела там. Поеду, соберу.
— А можно я, дядя Ваня? — спросил Андрей, убирая айфон в карман. Он явно тяготился бездельем и отсутствием интернета.
— Не заблудишься? Смотри, погода какая.
— Колейка-то набитая, куда тут заблудиться! — отмахнулся Андрей со свойственной молодым людям самоуверенностью.
— Ладно, рацию возьми только, — с заметным облегчением от того, что не придётся выходить на мороз и вьюгу, выдохнул Иван.
— А медведь не нападет? — Вероника поделилась своими опасениями.
— Да он первый по такой погоде в лежку спрятался, — успокоил ее Иван.
Андрей экипировался, вышел из дома, и вскоре все услышали, как взревел снегоход «Буран».
Тем временем к столу пришёл перевязанный Денис. Все разговоры тут же свернулись к нему и его чудесному спасению. Естественно, у Ивана нашлась аналогичная история.
— Вот, короче, сижу я как-то на засидке. Овсы поспели, зрелость медовая, самый сок для охоты. Жду кабана, поэтому особо не готовился — от меня слегка запах есть.
— В смысле, «запах есть»? — переспросила Вероника, машинально перебирая пряди рыжих волос.
— Ну, для кабана можно не готовиться, у него чуйка слабая. А для медведя надо неделю одеколоном не пользоваться, не курить и одежу в лесу выветривать. Иначе почует.
— Ого! — удивилась девушка.
— Ну вот. Я спокойно жду кабана. Трофейного. Чтобы с клыками серьезными был. Стадо пришло, покормилось. Я тихонечко сижу. Уже ночь, слышу, кабан подходит. Включаю ночник, он стоит на опушке леса, на поле не выходит. Метров триста до него, стрелять далеко. И смотрит как будто на меня. Я думаю, что за ерунда — не может он меня почуять или услышать, а тем более увидеть. Но раз стоит, чего-то остерегается. Хоть ветер и от меня, но за триста метров кабан его не учует.
— Давай, не томи. Что дальше-то было? — Никита подстегнул товарища.
— Ну вот. Только я подумал, как прямо из-под моей засидки рев медведя раздается. Он тихонько под мой лабаз зашел и меня унюхал. Рассердился, реветь начал, а потом и вовсе давай деревья ломать. Видимо, поесть овса собрался, а тут запах стремный. Ломает, значит, березки молодые, а у меня кровь в жилах стынет. Вдруг сейчас мое дерево качать начнет. Оно хоть и прочное, но сама засидка хлипкая. Две доски — на одной сидишь, на вторую ноги ставишь.
— Та в Псковской часто такие делают! Где овес засеют, там и лабаз из нескольких досок строят. И плашечки к дереву прибивают, як ступеньки, — авторитетно добавил Никита.
— Ну вот. Вдруг медведь замолчал. Я вниз голову опускаю, не видно ни хрена. В ночник — а он уже половину пути до меня пролез. Я, короче, как его огромную башку в прицеле увидел, сразу и выстрелил, не целясь. Мишка кубарем с дерева падает. Значит, попал. Я перезаряжаюсь, смотрю в прицел, вроде лежит, доходит. Думаю, сделаю контрольный под лопатку. Тут он раз и вскакивает, как живой. И бежать без остановки к лесу.
— И чего. Упал потом в лесу? Нашли? — заслушался Никита.
— Ан нет. Вызвал егеря, спустился. Посмотрели, крови почти нет, костей раздробленных тоже. Пуля, похоже, от черепа его отрикошетила. Упал, в шоке полежал и убежал. С собаками наутро ходили. Нету.
— Такой череп крепкий? — недоверчиво спросила Вероника.
— И крепкий, и в форме клина. Когда он на тебя прет, голову опустив, очень сложно его завалить. Кость десять сантиметров. Лично мерял.
Народ принялся обсуждать рассказ Ивана Колычева, а у того в запасе была еще пара историй из африканской саванны, так что время текло незаметно. Спустя час кто-то обратил внимание на отсутствие Андрея. Охотовед взял рацию и пощелкал кнопками:
— Андрей, как слышно? Приём.
В рации оставался ровный шум статического электричества. Иван повторил вызов ещё пару раз. Эффект был тот же.
Рустам выругался и вскочил со своего места. Было ощущение, что вместе с ним поднялся ветер.
— Сука, там же этот медведь шарится. Как я его отпустил?!
По Рустаму было видно, что он не на шутку взволнован. Окружающие смотрели на него с удивлением — доселе он не демонстрировал особых отеческих чувств.
Наконец после третьего или четвёртого вызова рация затрещала и прорезался голос Андрея:
— Слышу хорошо, приём.
— Куда ты пропал? — требовательно спросил Иван.
— Все собрал, уже ехать назад собрался. Но тут снегоход сломался, тросик газа оторвался. Пытаюсь починить, ничего не получается, — чуть не плача произнёс Андрей.
— Ну хер с ним, со снегоходом, иди пешком. Найдёшь направление? — Иван посмотрел на окружающих, видимо, заранее догадываясь об ответе.
— Замело следы, — после короткой паузы сообщил Андрей дрогнувшим голосом. — Не уверен.
— Ща, погоди, минуту, — Иван отключил рацию и обратился к коллегам: — Быстро кто-нить метнитесь за ружьем! И в воздух несколько выстрелов сделайте. Через паузу. В полминуты.
Виталий первым отреагировал, кивнул и вышел за ружьем. Спустя пять минут с улицы раздался гулкий выстрел.
— Андрей! Выстрел слышал? — требовательно спросил Иван.
— Нет. Ветер воет сильно.
— Давай внимательно слушай. Повернись вправо-влево, — охотник добавил голосу настойчивости.
Тем временем Виталий выстрелил ещё раз.
— Сейчас?
— Тут очень ветер сильно шумит, — жалобно произнёс Андрей.
— Твою мать! — выругался Рустам.