поняла разумом и сердцем, — у тех доярок, у которых всегда хорошее настроение и добрые руки, животное без обмана дает молока — много его дает. И воспитать в себе вот эти качества стало для нее главной целью.

В народе говорят, у каждой женщины бывает своя весна. Пришла она и к молодой доярке. Таня вышла замуж. Жить бы в дружбе и достатке с таким же скромным и трудолюбивым трактористом. Но недолговечным оказалось их счастье. Не вернулся с фронта молодой тракторист. Осталась Таня одна с ребенком.

— Тяжела была утрата. Трудно было пережать личное горе. А тут еще в колхозе недостатки. Унылая была жизнь, — говорит Татьяна Антоновна. — В пятьдесят седьмом году, когда наш колхоз слился с совхозом, честное слово, боялись. Думали хуже будет… Но растерянность постепенно прошла…

И Татьяна Антоновна рассказывала и рассказывала о том, как много сыграл в жизни села XX съезд партии, как выросли люди в совхозе, как богата стала жизнь.

— На работу на автобусе ездим, пешком не ходим, — объясняла она. — А самое дорогое для меня время года — осень. Да и, пожалуй, для всех сельских жителей так. Самое хорошее настроение, когда хлеб с полей убирают. Вам трудно представить, какое у нас тогда оживление. На полях комбайны гудят. По дорогам машины идут с зерном. Все кипит, словно кругом праздник, да и в природе — красота. Ну, а если дожди пойдут, сапоги есть. Обуешься и ходишь сухой ногой.

— Вы знаете, — сказала она на прощание, — старики говорят: «Где трудился, там второй раз родился». Это относится к нашему совхозу. Кого, кого у нас нет. Русские, украинцы, татары, башкиры, а живем все, как одна семья. Если раньше пахарь за свою полоску земли болел, то теперь каждый, кто трудится у нас, в совхозе, за все болеет, как за свое. — Немного помолчав, добавила: — В нашу жизнь, а стало быть, и в мою — новая весна пришла. Все у нас теперь большими цифрами исчисляется. Земля — тысячами га. Скот — тысячами голов. Механизация — тысячами агрегатов.

Электричество — тысячами киловатт. Прежде в год по одной избенке едва перекатывали, а сейчас только на одной центральной усадьбе два сорокаквартирных дома строим. А сколько домов строится в девяти отделениях! Не вдруг сосчитаешь. Да и люди теперь изменились, по государственному научились решать производственные вопросы.

Увлеченно говорила Татьяна Антоновна. Мы слушали ее и наблюдали за ее руками, которыми она перебирала концы нежной голубой косынки, так хорошо идущей к ее загорелому лицу и голубым глазам в полумраке комнаты. Тепло и свет земли исходит от этих загорелых рук.

Позднее, в парткоме, Равхат Галимханович Гафуров нас познакомил с ее производственными показателями.

За 1963 год она надоила 3556 килограммов молока. В 1964 году за пять месяцев при плане 1200 надаивает 1534 килограмма. Причем в этом году она передала молодым дояркам своих уже раздоенных ею коров-рекордсменок, а себе взяла первотелок.

Татьяна Антоновна награждена путевкой на ВДНХ и была участницей съезда тружеников села Сибири и Урала. На совещаниях Чебаркульского производственного управления она не раз делилась своим опытом.

В Уйском совхозе трудится три поколения. Из парткома к юным труженикам нас повел секретарь совхозного комитета комсомола Саша Буторин.

У ворот школьной ограды нас встретил пожилой человек.

— Аскаров Михаил Сергеевич, заведующий учебной частью, — представился он. — Чем могу служить?

Мы тут же сказали о цели своего прихода и попросили рассказать о работе производственной бригады школьников. Он пригласил нас в школьный сад; сказал, что именно там начинала формироваться производственная ученическая бригада.

Через две-три минуты мы оказались в большом фруктовом саду. Свыше двухсот яблонь разных сортов насчитали мы. Двести слив. Пятьдесят груш. Сотни кустов смородины, малины, крыжовника.

Михаил Сергеевич рассказал нам, как возникла у них идея заложить сад, как горячо ее поддержал директор совхоза Григорий Федорович Дейнеко. Как с жаром и особым рвением работают ребята. Как они лелеют каждое деревцо, как в студеные зимние вьюги укрывают нежные яблоньки пушистым снегом.

Михаил Сергеевич остановился перед стройной яблонькой и обратился к нам:

— Это дерево вырастил мой первый юннат Витя Михайлов. А вот эту яблоньку — Саша Бараев. Славные были ребята. Старательны.

— А где они сейчас? — поинтересовались мы.

— Саша Бараев окончил ветеринарный институт и работает сейчас в нашем совхозе. А Виктор не только был страстный юннат, но еще и механизатор. Долго он размышлял кем быть. Да, видно, машина взяла верх… Шофером он в нашем совхозе работает. Да и тракториста лучше его в совхозе трудно сыскать.

Михаил Сергеевич смахнул с листочка яблоньки какого-то жучка.

— Да разве только они одни из кружка юннатов вышли на совхозные просторы? Разве только они одни связали свою жизнь с селом? Агроном Кировского отделения Валя Шапина тоже здесь получала азы агрономической науки. Помню, как-то у нас случилась беда. Зайчишки поглодали вот это деревце. Осмотрел я его и подумал: пропало. Выбросить придется. А Валя иначе рассудила. Обработала ранки, забинтовала. Поправила приствольный круг, внесла удобрение и… выжила яблонька. Во, какая красавица!

Михаил Сергеевич ласково посмотрел на стройную, умытую ночным дождем яблоньку.

— Да и вот наш комсорг, — Михаил Сергеевич кивнул на Сашу Буторина, — тоже вот здесь землю полюбил.

Сказано верно. У Саши Буторина была возможность покинуть село. После окончания школы он служил в армии. Быстро пролетели три армейских года. Комсомолец Буторин стал отличным шофером. Ротный писарь уже готовил литеры. Кто уезжал в Москву, кто — в Ленинград, кто в Свердловск и Новосибирск, а Саша твердо решил в свой совхоз.

— Саш, едем к нам в Ленинград, — предложил ему дружок.

— А чем хуже Москва? — спросил другой.

— Зачем Москва, зачем Ленинград? Махнем в Алма-Ату. У нас сады, во! А яблоки — язык проглотишь, — говорил третий.

— Нет, дорогие друзья, домой еду, — отвечал Саша.

Демобилизовавшись, Александр Буторин в первый же день пришел в школу.

— Вернулся? — спросил его тогда Михаил Сергеевич.

— Так точно! — ответил бывший солдат и в тот же день явился к директору совхоза, Григорию Дейнеко.

— Ну как, в город едешь или здесь остаешься? — спросил он.

— Как я могу из своего совхоза уехать…

Вскоре Сашу Буторина выдвинули на комсомольскую работу. Много сейчас у него дел. Но он и школу свою не забывает.

Мы стояли рядом с Михаилом Сергеевичем, смотрели на его седые виски и каждый из нас думал о том, как много он отдал за тридцать лет педагогического труда детям, как много юношей и девушек вывел на широкую дорогу. И нам захотелось еще больше узнать о его работе, школе, детях, которые учатся в этом здании,