— Тогда ваша ошибка простительна, — уже вежливо и великодушно заключил Танака, — Запишите, возможно, пригодится: майор Танака.

В военной миссии, куда майору надлежало сдать свой секретный багаж — инкубатор с блохами и коды — к его великому огорчению, кроме дежурного, никого не оказалось. Подумав, Танака решил зайти к капитану Маедо.

Маедо оказался дома. Капитан сидел на циновке за столом. Ему прислуживали две молоденькие японки. В комнате горели курильные свечи. Непроницаемая круглая физиономия адъютанта сейчас была чем-то омрачена.

Усадив Танака за стол, он засыпал его вопросами. Официальным сводкам капитан не верил.

— Наши дипломаты сделали все, чтобы связать инициативу Квантунской армии и провалить войну, — мрачно заключил Маедо, выслушав, Танака. — Хвала богине милосердия, что его величество сейчас не доверяет этим предателям.

Майор Танака объяснил цель своего приезда.

— Хорошо, что приехал. Сегодня генерал Янагито отправляет семью в Токио. Он приказал мне подобрать офицера для сопровождения. Тебе как раз нужно подлечиться, — заключил Маедо, вопросительно взглянув на майора.

Танака согласился не совсем охотно. Появление в столице с таким ранением могло показаться весьма неблаговидным. Если же его обвинят в трусости, он должен будет отстоять свою честь и покончить с собой.

— Всю эту дрянь сожжем, — продолжал Маедо, указав на сверток Танака. — «Хозяйство» Исии тоже готовим к взрыву. Все ценное оборудование и личный состав эвакуируем в Южную Корею. Топографический отряд Квантунской армии уже отправлен. Туда русские не доберутся. Оттуда и угостим их бомбами Исии. — Капитан вздохнул и добавил: — Если только не поздно.

Танака удивленно взглянул на Маедо.

— Четвертая Китайская армия прорвалась к Шанхаю и Нанкину, — пояснил адъютант.

— Эта китайская гейша Чан Кай-ши прислуживает всем, — зло заметил Танака.

Адъютант отрицательно покачал головой.

— Четвертая армия — это новая армия, коммунистическая. От Чан Кай-ши к генералу Окума прибыл начальник гоминдановского генштаба Хо Ин-ции, а в штаб Первой армии — бывший губернатор «образцовой провинции» Шаньси Янь Си-шан. Они уверяют, что Америка предъявит России ультиматум, и предлагают совместную борьбу против русских и китайских коммунистов, но при этом выставили свои условия: возвращение Чунцинского правительства в Нанкин, заключение мира с Америкой, вывод наших войск из Китая…

— А Маньчжурия?

— На Маньчжурию потом заключить другой договор.

— Когда-то Тойотоми Хидейоси собирался пойти за море и унести в циновке весь Китай. Теперь с ними нужно договариваться, — саркастически проговорил Танака.

— Если не опоздаем, — подтвердил Маедо. — Вот прочитай. Это передали позавчера утром из Сан-Франциско по радио.

«В отношении заявления японского правительства, в котором принимаются условия Потсдамской декларации, но в котором содержится заявление: „при условии, что указанная декларация не содержит никакого требования, которое затрагивает прерогативы его величества как суверенного правителя“, наша позиция заключается в следующем: с момента капитуляции власть императора… будет подчинена верховному командующему союзных держав…»

— Предатели! — прошипел Танака. — Они уже успели столковаться за спиной его величества с американцами. Они предали Квантунскую армию…

— Еще не все потеряно, — успокаивал его Маедо. — По жандармской связи стало известно, что военный министр Анами при угрозе свергнет правительство этого судзуки[29] и сформирует военное.

Беседу прервал появившийся дежурный миссии. Отозвав Маедо, он, что-то быстро зашептал ему на ухо.

— Это офицер Муданьцзянской жандармерии и может все знать, — проговорил капитан, указав головой на Танака.

— Хэндаохецзинский белогвардейский отряд уничтожил нашу заградительную роту и оставил позиции в районе Эхо, — доложил офицер. — Начальник приказал арестовать Карцева: командир отряда его какой-то родственник.

— В Хендаохецзы вчера был Долгополов, — припомнил вдруг Танака. — Его сопровождали рейдовики.

— Вот как?! — угрожающе выдохнул Маедо, быстро пристегивая шашку с серебряной отделкой. — Нужно кончать с ними.

* * *

Возвратившись из кошмарной поездки, князь Долгополов наскоро привел себя в порядок, переоделся в штатский костюм и тотчас отправился к генералу Кислицыну, торопясь доложить главкому печальные вести о Линькоу и свои опасения за Куракова. К особняку генерала князь вышел Казачьим переулком. И сейчас же снова нырнул в него: у ворот особняка стояла японская охрана.

Лихорадочно перебрав в голове причины такого «внимания», князь почувствовал что-то недоброе. Инстинктивно избегая теперь освещенные улицы, Долгополов обошел Большой проспект, на котором располагался штаб японского командования Харбинского гарнизона, и направился к генералу Карцеву.

Пройдя несколько раз мимо особняка Карцева по противоположной стороне улицы, Долгополов убедился, что вход безопасен, и нырнул за калитку. Карцев был в кабинете. Он просматривал сваленные кучей на конторку бумаги и бросал их в пылающий камин. Некоторые откладывал в выдвинутые ящики. Генерал молча предложил князю кресло. Продолжая свое занятие, он бросал вопросительные взгляды на Долгополова. Но князь не мог собраться с мыслями и решить, с чего начать: с главкома или с поездки.

— Вы не предприняли эту предосторожность, князь? — заговорил Карцев сам. — Его высокопревосходительство взят под охрану японских властей.

— Да-да! — испуганно воскликнул Долгополов. — Я хотел к нему пройти, но у ворот охрана. Возможно, это вызвано изменой Ковальского?

— Что? — выкрикнул Карцев, хватаясь за Сердце. — Измена?

Князь, захлебываясь, пересказал о встрече с Кулаковым и свои опасения.

— Та-а-к! Вот уж до чего дело доходит! — после долгого молчания выдохнул генерал. — Значит… конец.

Он вяло сгреб все бумаги и сунул в камин.

— Но, может, японская армия оправится, — проговорил Долгополов, не поняв, какой конец предрешал Карцев.

Генерал достал из ящика запись сан-францисской радиопередачи и подал князю.

— Капитуляция! — ужаснулся тот. — A-а… почему же они нас не соизволили упредить?

Но Карцев, казалось, его не слышал. Он, не моргая, смотрел в камин остекленевшим взглядом. В его старческих глазах светилась скорбь.

У подъезда неожиданно раздался автомобильный сигнал. Долгополов вздрогнул и вжался в кресло. Карцев быстро подошел к окну и слегка отодвинул черную маскировочную штору.

Из зала донеслись голоса, громкие торопливые шаги.

— Уходите, князь, если имеете к тому желание, через спальню Вареньки, — тихо проговорил Карцев.

Долгополов скользнул в потайную дверь. Попав в темноту узкого прохода, неслышно проплыл к противоположной двери и заглянул в светившуюся щель. Спустив с плеч ночную сорочку, Варенька рассматривала себя в зеркале. Услышав неосторожное движение князя, она вскрикнула и с испугом посмотрела на дверь.

В кабинете Карцева послышался сильный стук, сейчас же гулко хлопнул выстрел, раздался треск взламываемых дверей. Варенька бросилась в зал, оттуда донесся душераздирающий вопль ужаса. Вслед за этим в спальне появился капитан Маедо. Он нес Вареньку. Опустив ее на кровать, капитан скользнул руками по ее обнаженным ногам.

— Так… надо! Так… — задыхаясь, твердил он.

— Господин Маедо! — с ужасом и мольбой воскликнула выскользнувшая из спальни Натали. — Пощадите! Делайте… со мной!.. Вот! — она рванула на своей груди сорочку