этом мире. Теперь и её новая игрушка также будет ненавидеть Тамику. И с помощью этого инструмента она сможет добиться цели, но нужно будет приструнить его на некоторое время, набраться сил и тогда уже разжечь пламя гнева вновь.

Древняя наблюдала, как Алказар убивает Аску, который искусно скопировал образ предателя Делакруа. Престор знала, что его убьют, но не думала, что таким способом — его старые бинты не были рассчитаны на подобное. Госпожа мгновенно перенеслась к месту, где сгорел её слуга, и к её счастью, в жажде мести Алказар не заметил отделившейся части от своей жертвы, которая, с едва заметным синим мерцанием, устремилась прочь. Аназапта поймала кусочек бинта с рунными печатями, в котором скрывался водянистый глаз орка.

— Нет, Аска, ты ещё мне послужишь, — произнесла Госпожа, убирая глаз слуги в подсумок, где его ждали новые бинты.

Вампирша достала маленькую пробирку с чёрной вязкой жидкостью. «Нити» — субстанция, с помощью которой убивали богов, если, конечно, верить словам первовампира. Вновь надев иллюзорный облик императрицы, она сняла купол и пронзительно свистнула, одновременно кидая склянку в свою цель. Алказар обернулся на свист и, как вампирша предполагала, рефлекторно закрылся от склянки крылом. Жидкость высвободилась из оплавившейся пробирки и стремительно стала распространяться по крыльям, переходя на хозяина.

— Да, чем больше у тебя силы, тем быстрее нити тебя опутают и крепче свяжут, — улыбнувшись, прошептала Престор сама себе.

Но тут воздух вокруг её жертвы дрогнул и расплылся в мареве, и через мгновение Алказара не было уже на прежнем месте.

— Что? Мерцание! Как? Откуда… — недоумевала древняя вампирша.

Но потом поняла, что она сама показала ему в бою с девчонкой, как мерцать. И вряд ли он сразу понял, как это делается, но инстинкт самосохранения всё сделал за него. Но куда бы он не направился — всё тщетно, нити крепко его свяжут и не отпустят, пока не пройдёт очень много времени. Тёмная Госпожа скользнула разумом в остаточное марево, чтобы отследить точку выхода сбежавшего (именно так порой отслеживают их перемещения девятые). Проникнув дальше в марево, она наткнулась на стену и не смогла отследить, куда было совершено мерцание. Такое могло быть лишь в одном случае: если конечная точка была сокрыта магией, подобно куполу непроницаемости.

Вампирша в ярости сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в плоть. Её затрясло от злобы, все планы рушились на корню из-за такой мелочи, которую она не предусмотрела, которую допустила, заигравшись в своём тщеславии. Но неприятные сюрпризы для леди Аназапты Престор на этом не заканчивались: Древняя, словно предчувствуя что-то, посмотрела наверх и, увидев матрицу купола непроницаемости, которую поддерживали её слуги, нервно усмехнулась.

* * *

— Бойтесь своих желаний, ибо они имеют привычку, сбываться, — тихо произнесла Верена Рихтер, наблюдая за смертью Джейджерин. — Будь свободной, девочка.

— Создательница, — прошипело чешуйчатое существо Верене. — Гости из вампирского града уже рядом, нам их осстановить?

— Нет, — резко ответила Тоска, отрываясь от созерцания происходящего через Злой глаз. — О вашем существовании не должны знать, ждите дальнейших указаний.

Вампирша махнула рукой, и призванные существа вернулись в своё логово под водами близ бывшего города Санминора.

Верена несколько минут анализировала увиденное: она была немало удивлена, не только тому, что её ученик уже умеет мерцать, но ещё и тому, что для его захвата Тёмная Госпожа использовала нити. Это чертовски редкая вещь, которая, как говорил Конрад, была изобретена не в этом мире и сущностями сильнее, чем он. Тоске было известно месторасположение только трёх таких же пробирок: одна в академии Девятых (средство против неё), одна у Тамики, как наследство, одна в личных запасах, на особый случай. Вампирша подумала, что всё же следует более пристально следить за Престор, дабы избежать неприятностей в будущем.

Ну а теперь настало время позаботиться и о настоящем. Верена активировала своё заклинание, запустив цепную реакцию по всему куполу непроницаемости, и тот, треснув, разлетелся. Она вплела в него недавно виденную ею матрицу заклинания Алказара, которое уничтожило Санминор. Но взрыв от её заклинания был значительно слабее и направлен только в центр купола.

После этого Книжница переместилась на главную сцену всех недавних действий. Воздух был обжигающе горячим, но вампирше это нравилось, она прошла немного вперёд по выжженной земле, на которой не осталось ничего живого, и среди рваных клубов дыма увидела Аску.

«Бинты сменил», — отметила Рихтер про себя и спросила вслух:

— Где Престор?

Аска распался на полоски ткани, выпуская свою повелительницу, а после собрался рядом снова.

— Ты что удумала тут устроить⁈ — нервно потребовала от Тоски вампирша, что звала себя Тёмной Госпожой. — Уничтожить меня вздумала?

— Нет, я знала, что ты выживешь. Просто зачистила территорию от ненужных персонажей, — парировала собеседница.

На самом деле Верена не знала, выживет Аназапта или нет, ей было всё равно.

— Аска — убить, — приказала древняя вампирша слуге, и сама подалась вперёд.

Аска снова распался на полоски бинтов, которые змеями устремились к Тоске.

— Стоять, — приказала Верена, и Аска подчинился. — Ты забыла: не только Демитрикая могут им управлять! Если у тебя нет второй порции нитей, ты в проигрышной позиции, — представительница рода Демитрикая под фальшивым именем Престор гневно сжала кулаки, но не двинулась с места. — Теперь слушай и не перебивай, — почти приказным, но всё же ровным тоном сказала Рихтер более молодой вампирше. — Я убила Алказара и многих демонопоклонников, к которым он присоединился. Вот что здесь произошло. Теперь уходите, вам нужно залечь на дно, никакой активности! Ближайшие месяцы, а может и пару лет. Оценим ситуацию после действий девятых.

— Что же, вижу ты уже всё продумала, — немного успокоившись, сказала Аназапта. — Тогда встретимся через некоторое время. Убеди девятых, что он мёртв.

— Аска, — позвала Верена. — Мне нужна твоя помощь: я должна быть ранена.

Вампирша указала на два стилета, что до сих пор торчали у неё по бокам. Слуга в бинтах подошёл к ней и, взявшись за рукояти, дёрнул клинки вверх. Тоска зажмурилась