волю фюрера, должен впредь отбирать лучших из партии, а значит — лучших людей нации. СС должна применять при отборе гораздо более жесткие и строгие стандарты, чем это делает партия. СС также должна предъявлять гораздо более высокие требования к характеру и поведению своих людей в обыденной жизни, чем это делает партия. Предполагается, что СС будет обучать своих отдельных членов гораздо более широко и эффективно, чем это может делать партия. Ибо СС — лишь небольшая часть всей партии, и она должна оставаться малочисленной, чтобы блюсти принцип отбора». При этом Гитлер, конечно, проводил различие между охранными отрядами партии (Partei-SS) и войсками СС (Waffen-SS): «Одинаковое оценочное суждение про бойца из Ваффен-СС и из партийных отрядов СС невозможно. Сегодня к бойцу Ваффен-СС применяются главным образом солдатские критерии, и, наверное, так будет и в будущем, да и должно так быть. Если боец в Ваффен-СС является особенно хорошим солдатом, то ему, может быть, даже не будут ставить в упрек, если он не окажется выдающимся знатоком в идеологическом отношении, в то время как, с другой стороны, в охранных отрядах СС партии оценка производится только в отношении поведения, характера и работы ради народа. В партийных охранных отрядах СС рейхсфюрер СС обязан собирать и возглавить лучших людей партии и лучших нации. В Ваффен-СС он, кроме того, должен собирать и прививать идеи Великогерманского Рейха военному отряду, бойцы которого есть и будут полностью тверды идеологически»[1626].

Только учитывая этот аспект, т. е. утрату партией революционных элитных качеств из-за ее гипертрофии и ответ Гитлера на проблемы привлечения элиты на этапе системы, можно объяснить подъем СС в Третьем рейхе и возникновение государства СС. Однако эти взаимосвязи пока еще не были учтены и сведены в общую картину. С другой стороны, это не означает, что Гитлер полностью отрекся от партии. Например, 31 июля 1942 г. он заметил, «что движение должно потом выглядеть так, что на каждого оформленного члена партии должно приходиться девять других, не числящихся в картотеке. В дальнейшем партия должна вбирать в себя только политически активное меньшинство»[1627].

Поскольку до сих пор не было предпринято ни одной попытки осмыслить внутреннюю логику представлений Гитлера о рекрутировании элиты на этапе становления движения, то прошло незамеченным, какие разнообразные выводы будут следовать только из того факта, что Гитлер, с одной стороны, уже не мог перенести эти принципы на этап системы, но, с другой стороны, постоянно искал выход из этой дилеммы: Гитлер неоднократно сожалел, что «такой отбор руководителей, какой партия пережила в период борьбы… сегодня уже невозможен»[1628]. Также до сих пор не исследованные ограничения, которые он выдвигал против чрезмерной централизации рейха и бюрократизации, следует понимать — как еще будет показано — тоже только в связи с поиском ответа на эту проблему[1629].

Кстати говоря, ту верность, которая неоднократно наблюдалась, причем подчас она казалась иррациональной, и которую Гитлер хранил по отношению к старой элите, сформировавшейся во «времена борьбы», может быть объяснена только в этом контексте. Фриц Видеманн, непосредственный войсковой начальник Гитлера в период Первой мировой войны, ставший затем его личным адъютантом, пишет в своих мемуарах: «Примечательной чертой Гитлера, несовместимой с настоящим фюрером, была его неспособность расставаться с элементами, которые в период борьбы, может быть, когда-то были ему полезны, но от которых он обязательно должен был бы избавиться, когда стал рейхсканцлером»[1630]. Такое отношение Гитлера ни в коем случае не было вызвано сентиментальными мотивами, как полагали иногда ранее[1631]. В гораздо большей степени у Гитлера его нерушимую, как у Нибелунгов, верность своим «старым бойцам» можно объяснить его убежденностью в том, что элита, привлеченная на этапе становления движения, т. е. те члены, которые прибились к нему в то время, когда выступление за интересы партии еще означало «жертву», самым нагляднейшим образом доказали свою неустрашимость, отвагу и способность руководить. На фоне отсутствия убедительных принципов привлечения элиты на этапе системы Гитлеру пришлось еще крепче цепляться за тех, кого он считал зарекомендовавшими себя членами, прибившимися к движению еще до захвата власти.

Гитлер уже в «Майн кампф» указывал, что «основной состав старого движения», т. е. членов, примкнувших к партии на этапе становления движения, следует «назначать на все важные посты на завоеванной территории» и «формировать из них все руководство»: «И делать это до тех пор, пока существующие до настоящего момента принципы и учения партии не станут основой и содержанием нового государства. Только после этого рожденному из их духа особому настрою этого государства можно постепенно передавать в руки бразды правления. Однако это обычно происходит опять же только в обоюдных сражениях, так как это не столько вопрос человеческого благоразумия, сколько игры и действия сил, которые хотя и можно распознать заранее, но управлять ими на вечные времена невозможно»[1632].

Когда Гитлер вспоминал период борьбы, он прежде всего подчеркивал ценность людей, вступивших в партию тогда. Так, в выступлении 24 февраля 1941 г. он сказал: «Время жестоких боев того времени неизбежно повлекло за собой отбор командного руководства. <…> Эти тяжкие времена способствовали подбору первоклассных бойцов, из-за которых, конечно, часто возникали поводы для беспокойства — это совершенно ясно. Бойцы, которые на что-то годятся, бывают грубоватыми и часто колкими, и даже в нормальные времена подчас приходится заботиться о том, чтобы эти колючки располагались рядом друг с другом, а не друг против друга. Но в тот момент, когда возникают опасности, они становятся гвардией решительных людей. Этот отбор, а его в отношении солдат влечет за собой война, отбор, который позволяет появляться истинным лидерам, этот отбор также и в политической жизни возникает только благодаря борьбе. Это было результатом этого медленного развития, этой вечной борьбы на слом сопротивления, так что в итоге мы постепенно получили такое руководство, с которым сегодня можно отважиться на все»[1633]. 3–4 января 1942 г. Гитлер вспоминал: «Наши старые национал-социалисты, они были действительно чем-то замечательным, ведь в то время тот, кто был в партии, мог только все потерять, а приобрести не мог ничего»[1634]. 16/17 января 1942 г. он заявил: «Я всегда сужу о людях по тому, как они вели себя во времена борьбы»[1635].

Теперь становится понятна причина, почему Гитлер был так тесно связан со своими старыми партийными лидерами. Вместе с тем он, конечно, также знал, что многие из его старых товарищей по партии были «мужественными» и «неустрашимыми», но не обладали необходимыми специальными знаниями, чтобы заниматься администрированием и руководством государством и экономикой. По этой причине он