можно обеспечить представление об этих «индивидуальных максимальных ценностях»? «Ответ на это дает нам накопленный до сих пор исторический опыт: всякое мировоззрение, которое кажется правильным, по крайней мере на основании внешнего рассмотрения, но которое абсолютно противопоставляет себя существующему положению дел, очерствевшему внутри себя, будет когда-нибудь обладать большей частью энергии, когда оно, ни с чем не считаясь, начнет свою борьбу и будет решительно поддержано другой стороной. Не требуется много мужества, чтобы молча служить в существующей организации, но нужно уже побольше мужества, чтобы бороться с существующим положением дел. Как только человек начинает выступать оппозиционно, ополчившись против существующего состояния, ему придется проявлять больше мужества, чем тому, кто это состояние защищает. Движение требует больше мужества, чем простое упорство. Наступление привлекает к себе тех лиц, у кого больше смелости. Таким образом, состояние, которое таит в себе опасность, становится магнитом для людей, которым нравится искать опасности. Программа с радикальными идеями привлечет радикальных людей. Такая организация, как „Ротфронт“, с самого начала отличающаяся самыми брутальными наступательными помыслами, будет склонять на свою сторону только таких людей, которые настроены аналогичным образом. Движения с радикальной тенденцией благодаря характеру своей тенденции привлекают людей с радикальными взглядами, а вот в свою очередь движения с нерешительной тенденцией привлекают только людей с нерешительными взглядами. Когда же я наделяю некое движение как таковое радикальными тенденциями, то к этому добавляется и реакция существующего состояния. Сопротивление толпы начинает еще раз просеивать также и это небольшое число. То, что остается, — это меньшинство решительных и суровых людей. Именно этот процесс позволяет дать хотя бы историческое объяснение того, что произошли известные перемены, которые исходили от очень малого числа людей и которые придали миру новый облик. Но вот теперь происходит в дополнение активное сопротивление существующего государства. Все партии, общественное мнение выступают против нас. Только в этом и заключается безусловная, я бы даже сказал, прямо математическая причина несомненных успехов нашего движения в прошлом. Пока мы являемся радикальным движением, общественное мнение сторонится нас, а существующие факторы государства противостоят нам, в течение всего этого времени мы будем постоянно накапливать в себе ценнейший человеческий материал, даже и тогда, когда, как говорится, все доводы разума говорят против этого. Будущее нашего движения и заключается в том, чтобы с помощью этого процесса мы медленно, стойко собирали историческое меньшинство, которое в Германии составит, может быть, от 600 до 800 тысяч человек»[1600].

24 февраля 1929 г. Гитлер повторил эти соображения. Для него ценны были только те люди, которые были «против течения», а не те, кто плывет по течению — ведь для этого не нужна сила: «Тому, кто идет с массой общественности, кто остается в ней, тому не нужна отвага, ему не нужно и мужество. Тому, кто приемлет актуальные события, кто смиряется с ними, тому не нужен героизм, не нужно чувство жертвенности. Он всегда может при этом только зарабатывать. Только тому, кто осмеливается объявить войну духу времени, тому нужно мужество и героизм. Только тому, кто осмеливается воспротивиться ставшему привычным факту и провозгласить иную идею, иной взгляд, ему потом приходится идти на жертвы. И только тот, кому нужно мужество и кому приходится приносить жертвы, тот и будет способен на мужество и жертвы. Ведь это замечательно, что между программой и людьми все же существует внутренняя связь»[1601].

Если следовать этим соображениям, то они не лишены определенной внутренней логики. Правда, они в одинаковой мере применимы ко всем радикальным движениям, для КПГ, пожалуй, даже в большей степени, чем для НСДАП, поскольку она гораздо сильнее подверглась преследованиям государства в период Веймарской республики. Гитлер осознавал это, он — как мы видели — придерживался мнения, что «лучший человеческий материал» собирался в таких партиях, как Независимая социал-демократическая партия Германии, или в таких организациях, как Союз красных фронтовиков («Рот-фронт»). Однако это не относилось к буржуазным партиям, которые ведь только защищали существующее положение и поэтому привлекали только трусливых людей. Это объясняет, почему Гитлер в принципе серьезно воспринимал в качестве противника только марксизм, но вовсе не буржуазные партии.

Из теории Гитлера, однако, вытекает второй вывод: если подчеркнуто радикальное движение привлекает всех тех людей, которым нечего терять, то при этом окажется множество личностей, потерпевших крушение и «выброшенных на берег» в нормальной социальной жизни, которых, правда, например, можно было бы для определенных целей очень хорошо использовать в качестве боевиков штурмовых отрядов, но которые, однако, вряд ли представляют собой элиту, с которой можно выстроить новое государство.

Вагенер сообщает, что Гитлер определенно видел эту проблематику. В конце 1930 — начале 1931 г. Гитлер пояснил ему, что он должен «брать всех, кто поступает в мое распоряжение. Если я обнаруживаю среди них несколько человек, потерпевших фиаско, что поделаешь? Они, безусловно, более других готовы и полны решимости выстраивать себе новое будущее, наполнять свою бедную жизнь новым содержанием. Да, они даже часто являются лучшими бойцами, более искренними выразителями наших мыслей, более фанатичными знаменосцами нашей веры. Кого бы вы предпочли видеть в политической организации в качестве таких борцов?» Вагенер сообщает, что высказывания Гитлера вызвали полемику между ним и Грегором Штрассером, в ходе которой Штрассер сказал, что только такие люди приходят в руководство партии и к управлению ее структурами, «которые сами ничто и ничем не обладают». Вагенер на это возмущенно ответил: «И эти неумехи должны стать политическими лидерами [Führer]!» — после чего Гитлер прервал спор: «Видите ли. Поэтому я за принцип фюрерства [Führertum]. Вы оба правы. Мы зависим от тех, кто сам себя предлагает. И, к сожалению, это не всегда самые лучшие. Вот почему нам просто нельзя позволить им свободно говорить то, что им вздумается. Им позволительно представлять только то, о чем им сообщается свыше. Только один человек может руководить. Они же достаточно сильны лишь для того, чтобы повиноваться»[1602]. В соответствии с этим «принцип фюрерства» проистекает не в последнюю очередь из понимания Гитлером того, что «человеческий материал», полученный в соответствии с его принципами, состоит из смелых и храбрых людей, но не всегда из умных.

Проблему привлечения элиты Гитлер еще очень часто поднимал и после захвата власти. Мы уже описали в параграфе III.3.a центральное рассуждение его теории, которое он излагал в различных выступлениях, а именно что принципы рекрутирования элиты противоречат друг другу в экономической и политической сферах, поэтому-то совершенно неверно возвышать экономическую элиту, т. е. буржуазию, в статус политической элиты. Высказывания Гитлера о проблемах привлечения элиты после захвата власти можно разделить на различные основные группы суждений. С одной