что с ними мог бы согласиться даже демократ, все же антидемократический и тоталитарный характер воззрений Гитлера проявляется в его неприятии идеи терпимости. Демократическая система основывается — с точки зрения того, на что она претендует, — на принципах свободы слова и множественности политических взглядов. Гитлер категорически отвергал эти принципы: «…когда я признаю какое-либо мнение правильным, тогда на мне не только лежит обязанность донести в государстве это мнение до моих сограждан, но помимо этого я также обязан устранить противоположные взгляды. Это может считаться нетолерантностью. Но, господа офицеры, вся жизнь — это вечная нетолерантность. И этому нас опять же учит сама природа. Природа не терпит все, что является неправильным и потому слабым. <…> Природа устраняет уже у самых примитивных живых существ слабейших и просто слабых. Полная чепуха мнить сегодня, что политические взгляды должны бы быть толерантными. Толерантность объяснима только как признак внутренней неуверенности. Но в тот момент, когда я внутренне полностью уверен в какой-либо проблеме, я не только имею право распространять информацию о проблеме или этом мнении, но и обязан устранять другие. В природе нет толерантности. Природа, если взять „толерантность“ как человеческое понятие, является самым нетолерантным, что только вообще существует на свете. Она уничтожает все, что не совсем жизнеспособно, что не хочет или не может защищаться, вот это она уничтожает, а мы ведь лишь пылинка в этой природе, человек не что иное, как маленькая бактерия или маленькая бацилла на такой вот планете. Если он уклоняется от этих законов, он не изменяет законы, но прекращает свое существование»[1585]. Эти рассуждения лишний раз наглядно раскрывают, почему Гитлер отвергал именно демократию. Демократия, являясь толерантной формой государственного правления, не только допускает множественность мировоззрений и политических убеждений, но буквально в обязательном порядке требует его, и она с точки зрения Гитлера является слабой и потому обречена на гибель. Для него толерантность по отношению к политическим противникам — это в первую очередь признак слабости и неуверенности. Однако революционный характер его мировоззрения проявляется именно в том, что он ставит во главу угла вопрос о власти и исходит из необходимости сокрушить политического противника всей силой авторитета и насилия.

Давайте подытожим: Гитлер не видит какой-либо ценности как таковой в свободе индивидуума, напротив, он придерживается мнения, что дальнейшее развитие человечества имеет якобы предпосылкой именно ограничение индивидуальной свободы. Для него свобода и толерантность, даруемые в демократическом государстве, не являются позитивной ценностью, силой этой системы, а представляют собой явный признак слабости и упадка. Его убежденность в необходимости революционной замены демократии авторитарной формой государственного правления проистекает из его социал-дарвинистского мировоззрения: демократия доказала свою слабость именно через свою толерантность, через свободу, которую она предоставляла своим политическим противникам. Однако поскольку природа не приемлет существ слабых и трусливых, а признает только сильных и бескомпромиссных, то и устранение демократии через иную форму государственного правления неизбежно. Но как Гитлер представлял себе эту другую форму государственного правления? На каких принципах она должна быть основана? Коль скоро он не признавал принятия решений большинством, тот самый «принцип большинства», который он высмеивал, то тогда на какое же основание должна была опираться задуманная им система?

2. «Историческое меньшинство» как революционный субъект

Мы видели, что Гитлер отвергал «принцип большинства» в качестве основы формирования политической воли в демократическом государстве. Старые элиты, а ему, правда, поначалу приходилось пользоваться их услугами, он также намеревался в долгосрочной перспективе вывести из игры. Но что должно прийти на смену старым элитам и критикуемому им «принципу большинства»? По каким принципам должна была набираться новая элита? Хотя этот вопрос, имеющий решающее значение для политического самопонимания Гитлера, занимает весьма значимое место в его речах и сочинениях, исследование его воззрений в этом отношении до сих пор отсутствует. Однако для нашей тематики они являются решающими, ибо перед каждым революционером прежде всего встает вопрос о революционном субъекте, т. е. вопрос об организации революционной элиты, которая будет действовать в качестве носителя революционных преобразований государства. Кроме того, вопрос о том, как формируется политическая элита власти, является фундаментальным вопросом для любой политической системы.

Критикуемому им «принципу большинства» Гитлер противопоставил теорию исторической роли «меньшинства», которое должно было бы стать носителем революционного процесса и занять ключевые посты в органах власти в новом государстве. По мнению Гитлера, не большинство делает историю, а прежде всего активные, сознательные меньшинства. Однако, поскольку Гитлер объявил все передаваемые из поколения в поколение характеристики старых элит второстепенными или даже не имеющими значения или вредными (образование, собственность, социальный престиж, профессия, доход и т. д.) и даже намеревался устранять именно их, возникает вопрос, каким методом, по каким принципам и критериям он хотел рекрутировать свою новую революционную элиту, как раз ту, которую он охарактеризовал как «историческое меньшинство».

Воззрения Гитлера требуют четкого разделения двух фаз — «этапа становления движения», т. е. «период борьбы» до захвата власти, и «этапа системы» после завоевания политической власти.

а. Принципы привлечения элиты на этапе становления движения и теория «исторического меньшинства»

Одно из наиболее часто повторявшихся коренных убеждений Гитлера заключалось в том, что история никогда не вершилась решениями большинства, а всегда в результате действий сознательных, организованных меньшинств.

«Великие исторические события, — сказал Гитлер 30 января 1922 г., — всегда и исключительно добивались силой стойкими в своих убеждениях меньшинствами, выступавшими против инертной массы всего сообщества»[1586]. В речи 25 октября 1922 г. Гитлер заявил: «Только меньшинство, в котором царят активность и безрассудная смелость, способно на революцию. Пока еще все революции были результатом готового к схваткам меньшинства, в том числе и революция 8–11 ноября [1918 г.]. Только за счет того, что из большой массы выделилась НСДПГ [Независимая социал-демократическая партия Германии] как активное, борющееся меньшинство, можно было осуществить революцию. Здесь находится тот рычаг, за который могли бы зацепиться национал-социалисты»[1587]. Таким образом, Гитлер сознательно ориентировался на марксизм и видел в радикальной, относительно небольшой партии, такой как НСДПГ (левое ответвление от СДПГ), образец «исторического меньшинства», которое он хотел сосредоточить в НСДАП.

Но как Гитлер намеревался добиться того, чтобы в его партии действительно объединилось «историческое меньшинство»? Ответ Гитлера на этот вопрос был таков: поскольку приверженность национал-социализму ведет к уважению в обществе, поскольку действия во имя идеалов движения также могли быть связаны со значительными физическими опасностями (это относилось к штурмовым отрядам), то только действительно смелые и отважные идеалисты автоматически стали бы вливаться в его движение, в то время как оппортунисты и трусы стали бы его избегать.

Это воззрение,