* * *

Есть место, где Михаил Павлович провел поистине лучшие дни своей жизни. Это – Красное Село под Петербургом. Расположенная недалеко от столицы здоровая, возвышенная лесистая местность с родниками чистой воды, озерами, с пересеченным рельефом, была приобретена Александром I для организации военных маневров. 15 декабря 1827 года Николай I утвердил планы постройки дворцов для себя и Великого Князя Михаила Павловича, лазарета, караульни, а также кавалерских домов (РГИА. Ф. 515, оп. 7, д. 1051)[134]. Здания располагались на главной, Санкт-Петербургской улице. Позже были возведены конюшенные дворы, дворец Цесаревича, удельный и военный госпитали, дома «для приезжих особ», штаб Гвардейского корпуса и другие здания (Николаева Т.И., 2004). Проектирование и строительство велись под постоянным контролем Михаила Павловича. Сохранившиеся до настоящего времени деревянные и каменные строения военных лагерей являются уникальными образцами казарменного зодчества XIX века.

Как отмечал М.И. Пыляев (1889), военный лагерь под Красным Селом представлял красочную картину: кавалерия располагалась в маленьких деревнях, пехота – в палатках, размещенных на свободном пространстве. С холмов было удобно наблюдать за маневрами, проводившимися в долине. Войска размещались от Царскосельского шоссе до Дудергофского озера. Самое большое число полков было собрано под Красным Селом в 1845 году – всего около 120000 человек. Размещение, питание, обмундирование, медицинское обеспечение гвардии – все успевал охватить своим опытным оком вездесущий Великий Князь. Здесь была его стихия, его служение, его дом, его жизнь…

Череду тяжелых испытаний в первые годы правления Николая I гвардия вынесла достойно – восстание декабристов, холерные бунты, персидская, турецкая и польская кампании сформировали отборные войска, закаленные в испытаниях, стойкие духом. Каждое лето эти лучшие силы империи стройными колоннами передвигались из Петербурга, Царского Села, Петергофа, Гатчины, Новгорода в лагеря под Красным Селом, где создавалась боевая обстановка, тренировалась готовность к будущим сражениям под непосредственным руководством Николая I и Михаила Павловича. Здесь Августейшие братья были не «символами самодержавия», а реальными людьми, они часто общались с солдатами, знали их нужды.

Великий Князь запомнился современникам как доскональный знаток строевых приемов, требовательный начальник, подчас жестокий в гневе, но отходчивый человек, с большим чувством юмора, который высоко ценил острую шутку, смелое признание и раскаяние в проступке. Знаменитый художник П.А. Федотов, офицер лейб-гвардии Финляндского полка, так описал одну из встреч Михаила Павловича с войсками в 1837 году: «…обходил он лагерь своих любимцев-гвардейцев буквально без церемонии, по-отечески. Нестройными, но живописными группами толпились вокруг него гвардейцы, лезли на пирамиды, на плечи товарищей, чтоб увидеть в лицо своего отца-командира; добродушное «Ура», шапки в воздухе, давка, беготня – сюжет славный задел на первом порыве художника, и он его с терпением воплотил в лицах»[135] (Малышев С.А., 2004).

Известный шутник, офицер лейб-гвардии Московского полка К.А. Булгаков, покинув лагерь будучи дежурным, кутил за несколько верст от Красного Села в ресторане. Он был замечен проезжавшим мимо и остановившемся отдохнуть Михаилом Павловичем. Разгневанный Великий князь крикнул своему кучеру: «В лагерь, живо, к Московскому полку!» Лошади быстро домчали, и командующий через пару минут приказал явиться всем дежурным по полкам. В их числе прибыл и Булгаков. Пораженный Михаил Павлович отозвал его в сторону и сказал: «Даю слово, что тебе ничего не будет, если скажешь, как тебе это удалось!» – «Самым простым образом, Ваше Высочество, Вы сами довезли меня в Вашей коляске, на запятках…» Инцидент под всеобщий смех был исчерпан[136].

Изображения Михаила Павловича всегда удавались Федотову и ценились Великим князем. Несколько его небольших портретов, в том числе и шаржи, до сих пор хранятся в собрании отдела рисунков и акварели Русского музея и Третьяковской галереи. Так своеобразно и плодотворно пересеклись жизненные пути Командующего русской гвардией и ее живописного летописца.

Конечно, не только П. Федотов отобразил армейские будни Михаила Павловича. Известно полотно А.И. Геббенса «Император Николай I и Великий Князь Михаил Павлович перед цепью застрельщиков лейб-гвардии Финляндского полка» (1844). На одном из рисунков неизвестного художника, хранящемся в полковом альбоме лейб-финляндцев (ныне – в ГРМ), запечатлена интересная историческая пара: мощный, подтянутый, с огромными усами и бакенбардами, с чуть выступающим брюшком Михаил Павлович, взирающий с холма на красносельскую равнину; рядом с ним – тоненький, как тростиночка, такой же по-романовски высокий племянник – будущий Александр II, как преемник знаний и традиций семьи. Известный баталист Ф. Крюгер изобразил Михаила Павловича вместе с венценосным братом гарцующими на лошадях вместе со свитой.

Активный проводник идей А.В. Суворова, в том числе, в плане организации медицинского обслуживания солдат, Великий Князь был настоящей неотвратимой грозой госпитального начальства и интендантов. К 1838 году лазареты мощностью до 26 коек имели абсолютно все части, разворачивавшиеся для летних маневров в Красном Селе. Помимо полков свой лазарет имело каждое из военных училищ. В них лечились наиболее легкие заболевания, а также оказывалась первая врачебная помощь тяжелым больным, временно нетранспортабельным. Врачи и фельдшеры жили при лазаретах, что позволяло оказывать помощь без промедления в любое время суток. Следующей ступенью оказания медицинского пособия был военный госпиталь (сначала на 100, затем на 500 коек). Он находился в районе сохранившейся до наших дней Александро-Невской церкви (построенной в конце XIX века по инициативе командовавшего тогда гвардией Великого Князя Владимира Александровича). Медицинская помощь оказывалась не только стационарно, но и на марше, во время стрельб, маневров и учений. Для этого каждой бригаде придавались три врача, а дивизии – пять (Веселов Е.И., Крючков О.А., 2004).

* * *

Велики заслуги Михаила Павловича по управлению артиллерией, инженерным ведомством и военно-учебными заведениями. Молодой генерал-фельдцейхмейстер обратил внимание на коренное условие успешного развития артиллерии, которая «на науке будучи основана, должна быть снабжена весьма наученными офицерами», и уже в мае 1820 года представил доклад об учреждении специального училища «для образования искусных артиллерийских офицеров». Доклад был утвержден 9 мая 1820 года (Жучева Е.Н., 2003). Место для учебного заведения было выбрано на Выборгской стороне, где помещалась 1-я лабораторная рота, на берегу Большой Невы. Есть предание, что на этом месте стоял домик купца Грязнова-Лапшинского, к которому приезжал Петр Великий ловить рыбу.

25 ноября 1820 года училище было открыто[137], и в него поступило 22 человека, которых Михаил Павлович знал не только по фамилии, но и поименно. Он так дорожил своим детищем, что приказы, касавшиеся Училища, посылали к нему из Петербурга для подписи, когда он был в отъезде. Ни один