крайние цифры, так же как и «точное» число в записке Н.А. Корсакова – 1271 человек погибших, малоправдоподобны. В последнем случае к убитым, среди которых большинство было «черни» из числа любопытных, следовало приплюсовать в четыре раза больше раненых, и тогда общее число потерпевших сравнялось бы с количеством жертв печально известного 9 января 1905 г.! Если исходить из четырех картечных выстрелов, то, как считал военный историк Г.С. Габаев, официальная цифра по числу убитых была правдоподобной. Но при шести, как минимум, картечных выстрелах и потери должны быть большими. Известно, что картечный заряд ближнего действия, предназначенный для расстояний около 400 метров, представлял собой картонный цилиндр с латунным поддоном, в нем находилось 100 круглых кованых чугунных пуль (картечин). Близкое расстояние (около 100 метров) на самом деле должно было не увеличить, а уменьшить число жертв, так как в этом случае картечь в значительной части пролетела бы поверх каре, оставив в здании Сената и соседних домов многочисленные отметины. Кто-то мог также погибнуть от оружейного огня и во время преследования кавалерий, утонуть в образовавшихся при стрельбе ядрами по льду Невы полыньях… Потери со стороны правительственных войск, включая умерших от ран, были незначительными. Вероятно, общее число убитых не превышало 200, а вместе с ранеными – 700 человек. Как известно, обер-полицмейстер А.С. Шульгин получил приказание к утру очистить площадь и прилегающие улицы от трупов. По свидетельствам современников, он не нашел ничего более умного, как ночью сбрасывать тела прямо в полыньи на Неве (Марголис А.Д., 1995). Михаил Павлович тяжело переживал происшедшее и долго, по отзывам современников, не вспоминал об этих трагических событиях русской истории.

С воцарением Николая I Великий Князь получил должность Главного инспектора инженерных войск. В 1831 году, после кончины Константина Павловича, он был назначен еще и Главным Начальником Пажеского корпуса и сухопутных военно-учебных заведений, ставших его любимым детищем. Михаил лично подбирал кадры руководителей учебных заведений, предписывая им строго наблюдать за тем, чтобы только «люди истинно достойные, с чистой нравственностью, с познаниями и способностями к воспитанию были допущены в должность воспитателей», «следить за ходом усовершенствования в Европе военных наук способствовать развитию преподавания». При нем наиболее благоустроенными учреждениями в России стали дворянские военно-учебные заведения. Особо успевавших учеников Михаил Павлович поощрял, приглашая в свой дворец на обеды и детские балы, присылая для кадетов билеты в театры, устраивая для них концерты и увеселительные прогулки в загородных имениях: на Каменном острове, в Павловске и Ораниенбауме.

Именно по инициативе Михаила Павловича для воспитанников военно-учебных заведений и военнослужащих в деревне Лопухинка Петербургского уезда в 1839 году была открыта водолечебница с врачебными кабинетами, гидромассажем, душами. Через два года она была преобразована в «гидроятрический полугоспиталь». Лопухинские «воды» до конца XIX века функционировали, пользовались популярностью и у гражданского населения (Гриненко А.Я. и соавт., 2004). В 1844 году Николай I пожаловал брату одно из самых почетных званий – Главнокомандующего гвардией и гренадерами. Великий Князь проявил себя и как боевой командир. За участие в турецкой кампании 1828 года и успешную осаду крепости Браилов, вынудившую врага сдаться, он был награжден Георгиевским крестом 2-й степени и шестью осадными пушками. Во время военных действий 1831 года в Польше за проявленную распорядительность и храбрость ему была пожалована шпага с бриллиантами и ключ от взятой крепости Модлин.

Михайловский дворец был для Великого Князя и местом службы, где он ежедневно принимал многочисленных военных и гражданских чиновников, где заседали комитеты, и домом, который широко он открывал по христианским и полковым праздникам, в дни именин, для генералов и офицеров, а также нижних чинов гвардии. Здесь Михаил Павлович делал приемы по случаю назначения в должность и производства в офицеры. «Всем выпущенным из вузов памятны были тогдашние представления молодых офицеров в залах Михайловского дворца или на его садовой террасе, величественную, по внешности столь грозную фигуру Его Высочества, строгую требовательность его при осмотре обмундирования вновь произведенных в офицеры и приветливые слова благодарности за прошлые годы их учения и простые сердечные наставления им на предстоящую службу» (Лалаев М.С., 1898).

Во дворце принимали в просторном бельэтаже. Через парадный вход приглашенные попадали в огромный колонный вестибюль и по торжественной лестнице поднимались на галерею. Оттуда с западной стороны открывался вид на грандиозную анфиладу залов с высокими окнами и сводчатыми потолками. Просторные комнаты освещались бронзовыми золочеными люстрами, многочисленные зеркала отражали богатую цветом живопись плафонов. Мягко поблескивала гладь мрамора на стенах и колоннах, сверкал натертый воском наборный паркет, расставленная в строгом порядке резная золоченая мебель довершала роскошное убранство. Великая Княгиня Ольга Николаевна вспоминала, что Михаил не любил балы, считая, что на них делают карьеру офицеры-танцоры, а не профессионалы-военные, действительно заслуживавшие того по деловым качествам. Свою точку зрения он не боялся отстаивать в спорах с Императрицей Александрой Федоровной, обожавшей светские рауты. Собственные приемные комнаты Великого Князя занимали юго-восточную часть бельэтажа. В последней была лестница, ведущая в расположенные в нижнем этаже арсенал, библиотеку, кабинет, комитетскую. Апартаменты имели выход в примыкавший ко дворцу восточный флигель, северную часть которого занимал просторный манеж. Рядом находился вместительный конюшенный корпус, где только под седлом князя стояли 20 лошадей, а всего – около сотни. Михаил Павлович был знатоком лошадей, отличным всадником, блестяще владел выездкой, с удовольствием занимался упражнениями в манеже. Жизнь во дворце обеспечивал громадный по числу персонал: летом до 300, зимой – до 600 человек. При Михаиле Павловиче главные должности исполняли бывшие военные – соратники Великого Князя. Можно вспомнить имена Алединского, Ушакова, Дивова, Васильчикова, Розена, Криденера. За порядком в здании и Арсенале присматривали ветераны-инвалиды.

Еще одним из мест, тесно связанных с жизнью Великого Князя, стал знаменитый пригород Петербурга – Павловск. Он оставался местом уединения вдовствующей Императрицы. Она скончалась 24 октября 1828 года, и дворец перешел во владение Михаилу. 28 октября 1828 года Николай I подписал указ: «Блаженныя памяти Родительница Наша Государыня Императрица Мария Федоровна VI-ю статьею Духовного своего завещания предоставить изволила Павловский дворец со всеми принадлежащими к нему зданиями, садами и деревнями… с пашнями, сенокосами, лесными дачами и всякими угодьями… – в собственность любезного брата Нашего Великого Князя Михаила Павловича и старшего мужского поколения с тем, что в случае пресечения мужского поколения Его Императорского Высочества, наследие Павловской вотчины… переходит в мужское поколение младшего Нашего сына…»

Детство Михаила прошло в Павловске. Позднее он часто бывал здесь со своей супругой. Великий Князь в 1826–1828 годах участвовал в турецкой кампании. Из крепости Варна он привез мраморные доски с тюркскими надписями, которые