— Which one? (пер. с англ.: Какой?)

— If you and I are so similar, and you were the same cruel and desperate gangster in the past, then how did the knowledge given to Ihticoyonpui qualities not sharpen your innate abilities, but change them? (пер. с англ.: Если мы с тобой так похожи, и в прошлом ты был таким же жестоким и отчаянным гангстером, то как знания, подаренные Ihticoyonpui качества, не обострили твои врожденные данные, а изменили их?)

Молдован задумался, а затем прикрыл глаза, будто для воспроизведения памяти или более понятного мысленного потока:

— You know, — говорил он на английском для общей ясности, — this knowledge does not invade suddenly, it is always centered around us. Pandora is the world around us. The fact is that a person by nature is not receptive to it. Thanks to protective, adaptive layers, it is fenced off from the essence. The Ihticoyonpui doesn’t show anything new, it’s only the key to the door. But opening these doors is dangerous for an unprepared person. Therefore, the action of the root destroys its formed matter, making its way to the primordial one. (пер. с англ.: Знаете, эти знания не вторгаются внезапно, они всегда сосредоточены вокруг нас. Пандора и есть наш окружающий мир. Дело в том, что человек по своей природе не восприимчив к ним. Благодаря защитным, приспособительным пластам он отгорожен от сути. Ihticoyonpui не показывает ничего нового, он лишь ключ к дверям. Но открытие этих дверей опасно для неподготовленного человека. Поэтому действие корня разрушает его сформированную материю, пробираясь до первородной.)

В тот самый миг, будто по злобному велению судьбы, начали происходить перемены. В первую очередь они отразились в поведении Гаутамы. Если Ишуа внимательно слушал Молдована, а Муха ни за что бы публично не показал испытываемых чувств, то неуравновешенный психопат спешил делиться всем:

— Ha! Here it is! The walls are breathing! Yes, yes! That's right! The lights began to flicker! Patterns and lines blur! Did you slip us LSD, boy?! (пер. с англ.: Ха! Вот оно! Стены дышат! Да-да! Точно! Свет стал мерцать! Узоры и линии расплываются! Да ты че, парень, ЛСД нам подсунул?!)

Гаутама кружился вокруг себя и с интересом разглядывал окружающую меняющуюся обстановку. Ему нравилось рассматривать детали и делиться впечатлениями, в отличие от остальных, которые будто погрузились в глубокие думы.

— And now the other universe is getting to know you, — продолжал медитативным голосом Молдован, даже не глядя на злодеев. — Its wind makes its way through the crevices of the door. And it touches you… (пер. с англ.: И вот другая реальность знакомится с тобой. Ее ветер пробирается сквозь дверные расщелины. И касается тебя…)

— Fuck, — вдруг взвыл Гаутама. — It’s really something unusual… I haven’t met such shit before… It’s… It’s… Can’t find any words… I feel it with my skin… (пер. с англ.: Охренеть. Реально что-то необычное… Я с таким дерьмом не сталкивался… Это… Это… Не подобрать слова… Я чувствую его кожей…)

— Fuck… Fuck! — начал браниться и чертыхаться неожиданно Муха, но потом сосредоточенный взгляд начал удерживать контроль. Его глаза выражали задумчивость и отстраненность. Он испытывал необъяснимое и впервые позабыл об оружии и ответственности. (пер. с англ.: Блять… Блять!)

— You know, — повторял Молдован, — I had the feeling in the first moments that I could not do anything… As if I am a child thrown into a strange world, in which I know and understand nothing… (пер. с англ.: Знаете, у меня было ощущение в первые мгновения, будто я ничего не умею… Будто я выброшенный в чужой мир ребенок, в котором я ничего не знаю и не понимаю…)

— Damn it, I forgot something important, — волновался Муха, пытаясь заставить себя вспомнить. — It was already in my head… Where did it disappear… Fucking… Something very important… (пер. с англ.: Твою мать, я забыл что-то важное. Оно уже держалось у меня в голове… Куда исчезло… Блять… Что-то очень важное…)

Его метало из стороны в сторону. Он утратил стойкую гармонию и теперь импульсивно пытался вернуть то, о чем не мог вспомнить.

Гаутама себя чувствовал легко и непринужденно в автономном приспособленном состоянии. Его отравленный мозг оказался закаленным препаратами свободного полета.

— Really… I feel like a degenerate… It's like they undressed me and they wanna fuck me, but I can't do anything… — угорал он. (пер. с англ.: Реально… Чувствую себя дегенератом… Меня как будто раздели и хотят трахнуть, а я ничего сделать не могу…)

— But Pandora does not stop at the outer shell and looks inside, — резким выпадом атаковал Молдован. (пер. с англ.: Но Пандора не останавливается на внешней оболочке и заглядывает внутрь.)

— What is it… Can you tell me, — Муху выбросило из рассуждений и направило к кардинальным мерам, — Can you help?! Yishua… I can't remember… Brother… Gautama… Listen to me… (пер. с англ.: Да что же это такое… Вы не можете подсказать… Можете помочь?! Ишуа… Я не могу вспомнить… Брат… Гаутама… Послушай…)

Здоровяк подбегал то к одному напарнику, то к другому. Его фигура выглядела беззащитно и жалостливо.

— Calm down, Fly, — прервал его смиренным голос Ишуа и протянул тому книгу. (пер. с англ.: Успокойся, Муха.)

Тот торопливо открыл проводник и начал тревожно листать страницу за страницей в поисках ответа на свою пропажу.

— Guys, — милым мечтательным голоском запел Гаутама, остолбенев на одном месте, — I just remembered my puppy Peg… In my distant childhood, I picked him up as a baby on the street and dragged him home… On the very first day, he licked my whole face… He loved kissing so much… I constantly played with him and read books to him… Sometimes I was just waiting for this moment… (пер. с англ.: Ребята, я вспомнил своего щенка Пэга… В далеком детстве я подобрал его малышом на улице и притащил домой… Он в самый первый день вылизал все лицо… Он так любил целоваться… Я постоянно играл с ним и читал ему книги… Порой только и ждал этого момента…)

Кровожадный психопат фантастически изменился. На его лице появилась детская радость и умиление. Он сентиментально повествовал о светлом воспоминании и горящим пламенем в глазах созерцал пространство.

— We often ran away to the forest with him… We played there… I was a warrior, and he was my faithful